Страна сумасшедших попугаев - стр. 68

Перед тем, как закрыть дверь, Славка сунул мне в руку небольшой, упакованный в газету, сверток,–Держи. Подарок.

Как–то так получилось, что распаковала я его только через неделю, поначалу даже не могла вспомнить, что это такое, но когда увидела хитрую котячью морду, страшно обрадовалась, осторожно разгладила снимок утюгом и прикрепила к обоям портновскими булавками, прямо над диваном.

***

Так… «Шоколадницу» прошли, слава богу, не заметил…, теперь по «зебре», потом еще раз по «зебре»…., а там метро…. Час пик, народу полно, но на такси денег нет…, их вообще у меня нет…, ни рубля… Да, и такси тоже нет…, идем мимо остановки, к ней подкатывает набитый под завязку автобус, а народ в него все равно лезет, лезет… Ленский останавливается, прищуривается (плохой знак)…, машет дипломатом, и орет на всю улицу: «Бараны!!!! Куда, вы, прете?… Бараны!!!!»… Хорошо, что людям не до него, а то бы наваляли за милу душу. «Володя, Володя, пошли…, оставь их в покое…,– буквально волоку я его за собой,–…Оставь их в покое…», еще немного и метро…, но Ленский вырывается и резко поворачивает на Крымский Вал, идет мимо внушительного восьмиэтажного здания, поворачивает еще раз…

Высокие стеклянные двери, над ними фигурный навес и надпись: сверху «Гостиница «Варшава», внизу «Ресторан «Варшава».

Вовка, толкает кулаком дверь, швейцар даже среагировать не успевает и внутрь… Он прет, как танк, я еле за ним поспеваю. Сразу к лифту, деловито отодвигает какого–то мужика и тычет в восьмой этаж, когда дверь открывается, я понимаю, почему восьмой… Ресторан.

Помещение почти пустое, неудивительно, оно же только для постояльцев гостиницы, но это я потом узнала, и, если бы нас в тот день задержали…, а тогда у меня в голове крутилось только одно: уходить, уходить, уходить…, но Ленский и не думает уходить, он плюхается за ближайший столик, дипломат ставит себе на колени,–Ну? И, где этот халдей?

Господи, как я устала…,–Тише, ты в общественном месте…

Вовка зыркает на меня глазами, но молчит. Официант появляется ниоткуда, похоже, выростает из–под земли.

–Вот, что, любезный,–Ленский щелкает замками дипломата, достает оттуда пятерку и протягивает официанту,–рюмку коньяку.

Тот смотрит на него сверху вниз, ни слова, ни говоря, берет пятерку, приносит коньяк и исчезает.

Ленский смотрит ему вслед и презрительно хмыкает,–Халдей!–потом закрывает дипломат (мог, кстати, не закрывать, там все равно больше ничего нет) и принимается потягивать коньяк…

Я смотрю, как уменьшается содержимое в его бокале, и думаю, думаю, думаю…, не дай бог, еще закажет… А глаза, как в лихорадке, с предмета на предмет, со столика, на столик…, и вдруг…

Буквально рядом, два мужика собрались уходить, расплатились, встали и направились к лифту… Они ушли, а на столе осталась недопитая бутылка, и заполнена она была больше, чем наполовину. Вокруг никого, а она стоит… и выход из ресторана рядом…

Я украдкой смотрю на Вовку, тот как раз допил коньяк, глаза у него стали масляными и подобрели…

–Пошли отсюда,–Ленский сделал вид, что не услышал,–Пошли отсюда!!!–рявкаю я с ледяной злостью,–Быстро встал, и за мной!

Не дожидаясь, пока он выполнит приказ, вскакиваю и иду к выходу, а когда прохожу рядом с заветной бутылкой, дрожащей рукой сую ее под пальто…

И только на улице, на приличном расстоянии от ресторана, «трофей» перемещается ко мне в сумку…