Страна сумасшедших попугаев - стр. 60
В этой комнате не было кроватей, зато было два стола (один дубовый в углу, другой полированный посередине), пара стульев, несколько табуреток, лавка, похожая на ту, что я видела в коридоре, и кованый сундук.
Тонька подошла к окну и распахнула его настежь,–Ох! Хорошо! Здесь пировать будем.
Мы передвинули стол к окну, и стали носить с кухни еду.
–Харчи на месте, теперь тарелки, стаканы, рюмки… Ин, сходи ко мне в комнату, там найдешь.
Я даже спрашивать не стала, где это? Если комнату с кроватями мы прошли, значит ее дальше по коридору.
Это было единственное по–настоящему жилое помещение в квартире. Диван, шкаф, горка, письменный стол, полки с книгами, телевизор, небольшая кушетка. Мебель не шикарная, но вполне приличная, на полу палас, за белоснежными тюлевыми занавесками балкон.
Посуду я нашла сразу. Пара тарелок, фужеры, стопки, высокие стаканы с аппликацией, блюдца, чашки, на всякий случай, сложила все штабелем и двинулась на выход. Старалась, как могла, но посуды было много, а неустойчивая конструкция вибрировала и грозила рассыпаться, в какой–то момент это все–таки произошло, я обо что–то споткнулась, «пирамида» затряслась, накренилась и полетела вниз, повезло, упала она не на пол, а на кушетку, ничего не только не разбилось, но даже не треснуло, единственный урон: привезенная мною матерчатая сумка. Бедная котомка была бесцеремонно опрокинута, а ткань в нескольких места посеклась.
Наученная горьким опытом, я стала переносить посуду небольшими партиями, когда вернулась за последней, увидела, что котомка по–прежнему лежит на боку, уныло свешиваясь с кушетки, решив исправить ситуацию, потянула ее за матерчатый бок, раздался зловещий треск, материя разъехалась, и наружу посыпались прозрачные пакеты с разноцветным содержимым: белым, черным, красным, бежевым…
Я подняла один. Внутри лежал кружевной бюстгальтер, ослепительно белый, на косточках, с поролоновой прокладкой, с максимально открытыми чашечками, кажется, такой называется «Анжелика»…, на обратной стороне упаковки была изображена Эйфелева башня, а под ней надпись: «Fabrigue en France»…
***
Я стою на корме прогулочного пароходика и наслаждаюсь моментом. Легкий ветерок, ласковое солнышко, свежий воздух.
Рядом со мной особа в стадии переходного возраста, так сказать, от пубертатного к юношескому, проще говоря, пятнадцати лет от роду.
Особа неумело и демонстративно курит,–Ты, промолчишь или проявишь бдительность и донесешь?
–С какой стати? Я не твоя гувернантка?
–Ну, у тебя же с Вовкой…, а он почти член семьи.
–Он, может быть, а я нет.
–Ну, да… Сколько их у него до тебя было…
Особа явно нарывается на грубость, следует посечь,–И давно, ты, этими подсчетами занимаешься? Влюбилась?
–Я?!!!–девица поперхнулась дымом и закашлялась,–Кхе–кхе… На фига мне этот старик нужен… Кхе–кхе–кхе… И вообще все мужики–козлы!… Кхе–кхе…
–Лично проверяла?–я, не особо церемонясь, забрала у нее дымящийся окурок и выбросила в реку,–Вот, что, милая, или научись курить, или завязывай, а то, не ровен час, помрешь, кто же тогда мужиков на козлопригодность тестировать будет?
–Инга! Ульяна!–Урбанович стоит у входа в кают–компанию и машет нам рукой.
Я машу в ответ и иду навстречу, потом мы спускаемся по лестнице, он впереди, я сзади, лестница довольно крутая, Урбанович оборачивается и подает мне руку,–Ну как, сильно моя красавица тебя достала?