Страна сумасшедших попугаев - стр. 62
–Дружно ты с соседями живешь.
–А чего мне с ними сориться? Почвы нету, и потом, они меня с рождения знают.
Я опять потянулась за холодцом,–Оторваться не могу.
–Давай, еще по одной,–предложила Тонька.
–Давай,–согласилась я. Вторая пошла, как положено, соколом,–Слушай, у тебя дверь такая красивая, резная, с финтифлюшками.
–Дед делал, незадолго до смерти мамы, вроде как, ей в подарок. Он тоже умер…, через два года после…,–глаза у подруги погрустнели.
Я постаралась сменить тему разговора, и ляпнула первое, что пришло на ум,–Хорошая квартирка, ты одна здесь живешь?
–В данный момент, да,–ответила Антонина, потом помолчала и добавила,–Мы ее в конце сороковых получили, и то только потому, что наши бараки снесли, дорогу строили, не здесь, туда дальше…, за «Ботанический». Бабка, говорила, что семья наша «спокон веку» там жила. Сначала была деревня, потом что–то типа поселка, постепенно народ разбежался, кто на войне погиб, кто на заработки, кого посадили, к моменту сноса осталась всего три барака. Знаешь, такие двухэтажные деревянные?–я молча кивнула,–Отопление печное, удобства во дворе и у каждой семьи сарай с погребом, надо же где–то дрова держать. Бараки сломали, а народ переселили в этот дом и соседний. Правда, многие уже померли… Эту квартиру, когда–то на десять человек давали, как коммунальную, потому и две плиты на кухне. Отец, мать, четыре пацана, Васька тогда только родился, одна семья. Дед с бабкой, мамины родители, другая, а еще мать отца и сестра его. Отцовские родственники долго не прожили, мать уже старая была, а сестра больная. Я их не помню, это еще до моего рождения было…, их комнату нам отдали, на расширение, потом Димка появился, потом я, а когда мне три года было, бабушка умерла и через полгода отец. Мама болеть стала, а дед с кем–то договорился, и наши жировки объединили, чтобы в случае чего…,–она на минуту замолчала и посмотрела на дверь…,–Давай, помянем родственников моих,–мы молча выпили,–Помнишь, говорила, что родословная у меня кривоколенная?–я согласно кивнула,–Батя мой до войны домушником был, как и отец, его покойный. В войну воевал, тогда многих призывали у кого статьи не особо тяжкие, а после войны скупкой краденного занимался, зато старший сын его дело продолжил, это муж Нины, помнишь?–я опять кивнула,–Зарезали его…, история темная, слухов много, но я, честно говоря, и знать ничего не хочу, кроме него у меня еще четверо старших… Было… Колька от туберкулеза умер, он его на зоне подхватил, а Васька утонул, три года отсидел, ни царапины, а домой пришел, напился, и купаться полез, да так хорошо полез, что его только через неделю выловили. Димка сидит, ему четыре года дали, так он на зоне еще два поднял, есть еще Федор, они со старшим Степаном погодки, и в той заварухе вместе участвовали. Федька, даже похорон брата не дождался, слинял моментально. Долго ничего слышно не было, потом весточка пришла, что он в Магаданской области золото моет, несколько раз открытки к празднику присылал, а когда дед помер, на мое имя перевод пришел и телеграмма: «Похорони деда по церковному обычаю». С тех пор ни слуху, ни духу…, так что сейчас–то я в квартире одна, но особенно губы не раскатываю, Димка когда–никогда, а отсидит, да и Федор может объявиться…, тогда с жилплощадью придется решать, откупаться, или размениваться, а на это деньги нужны,–Антонина грустно вздохнула.