Страна сумасшедших попугаев - стр. 39
–А вот этого не надо,–Урбанович ловко сграбастал «крестника» в охапку и перенаправил на заднее сидение,–Инга, ты спереди. Водитель город хорошо знает, ну, а какой там дом, корпус, тут ему твоя помощь понадобится.
Пока ехали, Ленского окончательно разморило, из машины его доставали уже втроем. Возились минут пятнадцать, кое–как довели до лифта, потом водитель вернулся обратно, а мы с Урбановичем продолжили свою такелажную миссию.
Пока я вскрывала двери, сначала в квартиру, потом в комнату, Урбанович контролировал крестника, тот, хоть и посапывал, прислонившись к стене, но все время порывался потерять равновесие.
Покончив с затворами, я включила свет и сдернула с дивана старенькое покрывало,–Готово! Давай его сюда!
Пыхтя и отдуваясь, Урбанович втащил Ленского в комнату, положил на диван, снял с него пиджак, обувь, брюки, потом аккуратно откатил к стенке и прикрыл покрывалом,–Порядок. Теперь до утра не проснется,–щелкнул выключатель.
Охнуть не успела, как его губы впились в мои с такой силой, что мне чуть дыхание не перекрыло…
Раз, два, три…
–Внизу водитель ждет.
–Подождет…,–и опять меня, словно в тиски запечатали…
–Тебя ждут!… Ты понял, что я сказала?!
–Понял. Пока….
…Пока?! Это он о чем?…
***
–Куда ты меня ведешь?
–В «Нескучный»!
–Двенадцатый час ночи! Все закрыто давно!
–Пошли, пошли,–Ленский властно тянет меня за собой, я упираюсь, на плече у него объемистая спортивная сумка, в ней что–то предательски позвякивает,–Идем, говорю! А то сейчас…
Мы сворачиваем с проспекта и направляемся в сторону парковых ворот, они естественно закрыты и презрительно сияют неприступной бронзой.
–Ну, что я говорила?!
–За мной, душа моя! Я приведу тебя к счастью!
–Хватит дурака валять!
–А никто и не собирается. Я здесь вырос, каждую козявку знаю. Мы в «Нескучный» с уроков сбегали, вон за теми домами моя школа.
Сначала идем вдоль ограды, потом лезем через кусты, далее по тропинке между заброшенных бытовок и оказываемся в тупике перед деревянной загородкой.
–Я через забор не полезу! Ни за что!!!!
–И не надо…,–Ленский тщательно обследует штакетник, одну доску, вторую…,–Нашел! Нынешняя молодежь не подвела,–он раздвигает доски и являет миру внушительных размеров лаз,–Вуа–ля!
…И вот мы стоим на высоком холме, вся «макушка» которого сплошь покрыта пеньками от спиленных деревьев, пеньки давнишние, одни уже основательно подгнили, а из других наоборот старательно пробиваются молодые побеги, видимо здесь расчищали площадку под застройку, а потом бросили и даже не все спиленные деревья убрали. Вон их сколько: раз, два, три…, целых шесть штук.
Ленский подходит к ближайшему и скидывает с плеча сумку,–Присаживайся. Будем пировать! Пока тут, а как малость стемнеет, спустимся вниз, к тому времени все местные околоточные по норам разойдутся.
А до темноты еще далеко. Дерзкие, но уже потерявшие свою мощь, лучи ласково скользят по забору, по вырубке и дальше вниз по склону от дерева к дереву…
–Как обещало, не обманывая, проникло солнце утром рано косою полосой шафрановою от занавеси до дивана,–слышу я за спиной,–Правда, это про утро в августе, а сейчас июль и вечер,–оборачиваюсь, Ленский уже удобно расположился на толстом сучковатом бревне и чем–то ловко откупорил бутылку,–Где–то стакан был… Нашел!–он налил вино в треснутый «граненник» и протянул его мне,–Оно покрыло жаркой охрою соседний лес, дома поселка… Наплевать, что про август, очень похоже.