Страна сумасшедших попугаев - стр. 11
Люсечка испуганно ахает, оставляет мясорубку в покое и подсаживается к столу,–Кошмар какой!–нижняя губа у неё дрожит, а веки краснеют,–Я помню, как мы в «хрущёбе» жили… Ад!
–Не–е–е… У нас пока только чистилище, ад будет, когда Веруня второго родит, их комната рядом с кухней, а стенка тонкая, значит, ночные песнопения мне обеспечены, опять же пеленки, подгузники, где их сушить–то? Кроме кухни негде. В ванной дитё купать, самим мыться, балкон метр на метр, да и то только в теплое время.
–А, если тебе у родителей как–нибудь поместиться?–моя троюродная уже почти плачет, глазки слезами заполнились, еще чуть–чуть и…
Она не притворяется, ей действительно меня жалко, и не только меня, она постоянно всем сочувствует, большой ребенок, и это несмотря на троих детей, именно поэтому все и зовут её не Людмилой, не Людой, а Люсечкой, а на работе Люсечка Сергевна, и воспитанники тоже.
–Я и помещалась, пока Верка вторым не залетела. Мелкий же болеет постоянно, коклюш недавно перенес, вот его и переселили к старикам, чтобы он поменьше на мать чихал, ну, а мне…
–Господи! А перспективы какие–то есть?
–В нашей стране перспективы есть всегда, светлые и лучезарные. Борька на работе стоит в очереди на жильё, когда Веркиной беременности пять месяцев минуло, он справку предоставил, так, мол, и так, жду пополнения, его малость передвинули ближе к началу, но это всё равно года два минимум, и то только потому, что очередь ведомственная, а не городская, там бы…
–Да, там вообще кошмар. Мы бы до сих пор стояли, если бы Костик из НИИ не ушел.
–Люсечка, а я к тебе по делу, тетя Лида сейчас с тобой живет?
–Ага. Мы как квартиру получили, сразу её забрали. Мне большое облегчение, она и по дому помогает, и с детьми, пуговицы два раза в неделю на танцы ходят, еще и рисование у них, без мамы я бы не справилась.
–У неё вроде комната есть.
–Да, от нас недалеко. Одна автобусная остановка.
–А кто там сейчас живет?
–Никого. Ваньке восемнадцать исполнится, можно будет родственный обмен сделать. Сейчас никак, мне для этого разводиться надо. Я её сдавать пыталась, для жизни там все есть. Мы когда маму из барака переселяли, её пожитки туда засунули, вот только желающих мало. Соседи! Сомнительным типам я принципиально не сдаю, мало ли что, а нормальный человек долго там не живет, месяц, два и на выход. Последний жилец четыре продержался, рекорд.
–Люсечка, а можно мне там пожить? Я тебе заплачу, сколько скажешь.
–Да ради бога! Мне и денег сверх квартплаты не надо, только там обстановочка ой–ёй! Тетка Дуня барахольщица страшная, всё к себе тащит и грязнуля еще та, но бабулька она хорошая, не злая, всю жизнь шофером проработала, а теперь на той же автобазе сторожем. Гришка, её племянник, набегами в квартире бывает, у него женщина есть неподалеку. Мужик, что называется, руки золотые, и слесарь, и электрик, ну и, как водится, на грудь принимает регулярно, а после этого…, сливай воду, суши весла. Самая противная тетка Лена, она зараза жадная, хитрая, на весь дом участковому стучит. Хорошо тот человек разумный, не всё во внимание принимает, хотя его тоже можно понять, там контингент оторви и выбрось, из бараков переселяли.
–Ну, мне особо выбирать не приходиться, а так хоть комната своя будет. С замком?
–Разумеется, как положено.