Сторож брата. Том 1 - стр. 53
– Объясните же мне, – говорил Марк Рихтер, который был уже пьян и настойчиво сворачивал разговор все к той же теме – аресту брата, – объясните же мне, прошу вас! Почему арестовали моего брата, и почему не трогают ваших партнеров-олигархов? Объясните мне – не понимаю! – почему вы считаете войну между Россией и Украиной – войной империи и демократии, если олигархия в обеих странах?
И он действительно не понимал.
Замечательно и вполне доступно разъяснил ситуацию швейцарский посол Клод Пуссьер:
– В России существует олигархия, это факт, но на Украине – плюралистическая олигархия, вот в чем радикальное отличие!
– Как это понять? Разве олигархия совместима с плюрализмом?
Слово «плюрализм» ласкало швейцарское ухо. Не столь важно, что само понятие «олигарх» (то есть субъект, управляющий социумом на основании капитала) в принципе исключает понятие «плюрализм». В тонкости мсье Пуссье не вдавался: везде имеются свои проблемы, не так ли? Скажем, дача мсье Пуссье была в Бургундии, но из вин он предпочитал бордоские – надо относиться к противоречиям философски. Важно не то, что у власти «олигархи», а то, что «плюрализм», выраженный в разнонаправленности движений финансовых кланов, соответствует демократической модели Просвещения. Не вселяет ли это надежду в жирное сердце демократа?
Марк Рихтер устал от спора, к тому же все, что было им сказано сегодня, не объясняло главного.
Таинство евхаристии завершилось, и – в процессе вкушения плоти и крови – стало ясно, чья это была плоть и чья кровь.
Историю формирует социальный тип человека, думал Рихтер. Когда появляется феномен сознания, со своей этикой и эстетикой, этот тип сознания формует исторический процесс. Возникшая фигура «номенклатурного феодала» представляет такую же определяющую историю силу, как и возникшая в двадцатых годах прошлого века фигура «авангардиста-фашиста». Подобно тому, как история, начавшаяся в двадцатых годах ХХ века, в одночасье став историей фашизма, уже не умела никуда свернуть и клокотала в русле фашизма – будь то германский, испанский, британский, российский, итальянский или румынский – так и история XXI века, нащупав наконец свое русло, понеслась вперед, управляемая идеей номенклатурного феодализма – столь же властной доктрины, какой был фашизм.
Феномен «национал-социализма» столь же сложен и содержит в себе противоречия, сходные с противоречиями, заложенными в понятие «номенклатурный феодализм». В принципе, социализм, как общество равных тружеников, не может базировать свои программы на чувстве национального – поскольку трудящийся Португалии – брат по классу трудящемуся Ирландии. И напротив, «национализм» исключает социалистический принцип, поскольку интересы нации не могут состоять в равенстве всех граждан мира. И, однако, возник продукт «национал-социализм», который уже в самом своем существе нес войну.
Германские рабочие убивали советских рабочих, руководствуясь социалистическими, братскими идеалами, и не видели в этом противоречия. Так же точно случилось и при образовании «номенклатурного феодализма». Феодалы, оспаривавшие права иных феодалов на том основании, что те вышли из вертикальной номенклатуры, а не из «плюралистической олигархии» – использовали народ как инструмент: и те и другие употребляли термин «демократия». Войны, которые возникали в первые годы нового осознания истории меж разными типами номенклатурного феодализма, были столь же неизбежны, как войны меж разными типами фашизма – делящего мир согласно амбициям разных фашистских концепций. Река истории уже не могла покинуть свое русло. Швыряя камни и вырывая деревья, уничтожая провинции и ввергая малые народы в резню, мутная вода неслась вперед – и итог мог быть один: большая бойня.