Сторож брата. Том 1 - стр. 37
За скромными рядами столов внизу – сидят прихожане, то бишь студенты, а на возвышении, пресвитерии, подле стола-алтаря, размещается духовенство: доны колледжа, fellows колледжа и профессора.
Сакральное действие, совершаемое за огромным столом (прием духовенством пищи), можно приравнять к таинству евхаристии – вкушению крови и плоти Спасителя. Обряд выполняется сугубо торжественно. Вино (кровь Христову) духовенство на пресвитерии поглощает в обильных, просто раблезианских количествах, тогда как роль облаток играет многократная перемена блюд, изготовленных заботой французского повара и дюжины поварят. Посильное участие в евхаристии принимают и прихожане-студенты; однако сервировка их столиков-домино значительно скромнее, кушанья не обильны и сделаны эти блюда из других продуктов, а вместо вина прихожанам подают воду, иногда сидр и пиво.
По стенам обеденного храма в чинном иконостасном порядке развешаны сакральные образы отцов-основателей колледжа: королей, их фавориток, рыцарей, пэров, лордов, иногда бывших «мастеров» (то есть настоятелей) колледжа. Среди этих картин прихожанин-студент ощущает себя точно так же, как ощущает себя верующий среди икон храма, изображающих святых. Прихожанин волнуется: он допущен в храм – нет, не только храм знаний, но в обитель избранных мира сего. Эти лики на картинах – как правило, лица исключительные, иногда циничные, – приводят паству в священный трепет. Эти богатые красивые полноликие субъекты своими щедротами возвели храм привилегированных знаний. Вы в Оксфордском университете, а совсем не в Марбурге, не в МГУ и даже не в Стенфорде. Там тоже привилегии имеются, но здесь они особые. Здесь самый дух Средневековья, воплощенный в ритуалы и обряды, делает вас сопричастным элитам, которые вершат судьбы мира. Глядите на стены: вот этот маршал, проутюживший Германию ковровой бомбардировкой, он вышел из этих стен; вот премьер-министр – он питомец этого колледжа; этот виконт, поражающий воображение современников балами и маскарадами – и он тоже отсюда! Один стал ученым, другой политиком, третий генералом, четвертый членом парламента, – но каждый обрел судьбу, достойную готической архитектуры зала.
Священнослужители, восседающие на пресвитерии, полномочные наследники тех лиц, что изображены на иконах, – облачены в торжественные одеяния: черные мантии; вкушают пищу они неторопливо, ложки перемещают в направлении рта безукоризненно точными движениями. За их спинами возникают быстрые фигурки церковных служек – сомелье и официантов: в колеблющемся свете длинных свечей, расставленных вдоль массивного стола, служки меняют тарелки и наполняют бокалы. В точности таким же сокровенным движением вышколенный мелкий церковный служка подает иерею требник или чашу даропомазания.
Процессия из лиц высшего духовенства, отправляясь на евхаристию, медленно шествует по боковому нефу (мимо одного из рядов студенческих столов) и степенно поднимается по ступеням на пьедестал, восходит на пресвитериум; черные фигуры в мантиях движутся в чинном порядке, одна за другой, строятся по старшинству; и прихожане-студенты встают в почтительном приветствии, когда духовенство занимает места за массивным жертвенным алтарем, готовясь к принятию пищи.
Ни единый человек в храме – ни из прихожан, ни среди духовенства – не смеет приступить к трапезе до той поры, пока настоятель собора (мастер колледжа) не стукнет трижды специальным молотком по столу. Как правило, этому предшествует короткая молитва (так было прежде) или краткий, но значительный эпиграф к таинству евхаристии, своего рода жизненное напутствие, выраженное самим мастером.