Сторож брата. Том 1 - стр. 16
О чудный город, как тяжело с тобой расстаться!
В пабе «Индюк и морковка» играли в «свинок», а Марк Рихтер, шестидесятилетний безработный, стоял посреди шумной Брод-стрит и думал, что ему делать, когда он из этого расчудесного места уедет. Московский адвокат, который рассказал об аресте брата, отыскал номер Марка Кирилловича; позвонил, рассчитывая на оплату расходов; предупредил, что приезжать самому в Россию не надо, надо деньги послать. «Времена такие, что ваш приезд может брату и навредить. У вас английский паспорт? Отношения с Англией сами знаете какие. Да и у вас возникнут неприятности».
Брата своего Марк Кириллович не любил, они много лет не переписывались. За что арестовали брата, он не спросил. Адвокат выдержал паузу, сознательно недоговаривая, ожидая прямого вопроса. На прямой вопрос адвокат ответил бы сдержанно: мол, это не телефонный разговор, но имейте в виду, что есть определенные красные линии, за которые заходить не рекомендуется. И адвокат обязательно покашлял бы. Мол, кхе-кхе, некоторые вещи мы называем своими именами, а некоторые, кхе-кхе, не называем. Но Марк Рихтер вовсе ничего не спросил. Решил ехать. Денег на оплату адвоката не было.
Что ж мог натворить его брат, семидесятилетний Роман Кириллович, мужчина уравновешенный и отнюдь не оппозиционер?
Трудно помочь заключенному, если денег нет; все имевшиеся деньги Рихтер оставил жене. В сегодняшней Москве никого не знает – былым приятелям по шестьдесят; если дожили, конечно.
На Брод-стрит Марк Рихтер встретил веселого коллегу (теперь уже – бывшего коллегу) Адама Медного; ученый шел, слегка пританцовывая – все же Рождество на носу. Незадачливого расстригу англизированный поляк потрепал по плечу, осведомился, увидятся ли они за high table.
– Great meal, mate! We expect truly great meal tonight!
Расстрига ответил, что его вряд ли позовут к столу: в колледже более не числится, вино на отщепенца расходовать не станут. Медный изобразил подобие скорби, сдвинув брови и сморщив нос.
– Досадно, что вас лишили комнаты.
– Что же делать.
– Мы это так не оставим. Я в прекрасных отношениях с хозяином «Блэк хорс», знаете этот отель? Хозяин мой хороший друг. Даст вам двадцатипроцентную скидку. Я лично попрошу его об этом. Лично попрошу и буду настаивать на скидке. Уверен, вам это обойдется не дороже ста двадцати фунтов за ночь.
– Стоит ли вам беспокоиться?
– Уверяю вас, это сущие пустяки. Немедленно ему позвоню. Не откладывая. Сто двадцать, в самом крайнем случае – сто тридцать фунтов за ночь: это для вас приемлемо? Могу ли сказать, что вы согласны с ценой?
Обычная цена комнаты в «Черной лошади» была сто тридцать пять фунтов, он знал это потому, что несколько раз ночевал там с любовницей; и он оценил заботу Адама Медного.
– Пожалуй, откажусь. Но крайне вам обязан за поддержку.
Они распрощались. Едва поляк удалился танцующей походкой, как Марк Рихтер нос к носу столкнулся с самим мастером колледжа, сэром Джошуа Черчем. Адмирал вынырнул из праздничной толпы непосредственно перед расстригой, увильнуть от встречи невозможно. Адмирал, судя по пакетам в руках, совершал рождественские покупки; увидев отщепенца, глава корпорации ученых воронов и вольных стрелков вдруг весело ему подмигнул.
День праздничный, Брод-стрит – удалая улица, да и все вокруг – фрики, но подмигивание старого адмирала изумило беглого ученого. Он даже подумал, что померещилось: фонари, витрины, елки – все мигает и блестит.