Сто и одна ночь - стр. 53

— Крис, подождите! — Граф нагоняет меня у двери. — А если... — он медлит.

Волнуется? Он?! Машинально запускаю руку в карман куртки и то сжимаю, то разжимаю гладкий орех каштана.

— Допустим... я аннулирую нашу сделку, Крис, — он замолкает. Я тоже молчу, не понимая смысла его слов. Но живот скручивает от волнения. — Допустим, Крис, я забуду об инциденте с кольцом: сотру отпечатки пальцев, уничтожу видеозапись. Тогда вы вернетесь, чтобы рассказать историю до конца?

— Нет, — без колебаний отвечаю я.

Могла бы соврать, но вряд ли Граф бы мне поверил.

Он усмехается. А взгляд такой, словно он узнал, что тяжело болен.

— Тем не менее я больше не собираюсь вас шантажировать, Шахерезада, вы свободны. Но очень надеюсь, что вы вернетесь. — Он замолкает, видимо, ожидая моего ответа, а я, шокированная, просто стою и пялюсь на него. — Завтра вечером дверь будет открытой. Но если вы не придете, мы с вами больше не увидимся.

— Вообще-то, это тоже шантаж, — говорю я уже в спину Графу.

Он не оборачивается. Садится в машину и уезжает.

Я взглядом провожаю «Понтиак» до поворота. Смотрю на стоп-сигнальные огни, пока горит красный свет, и все не могу поверить, что эта страница может оказаться последней в моей истории с Графом.

10. Глава 10

Стою через дорогу от его дома, в темноте, под деревом, куда почти не проникает фонарный свет. Я могу сколько угодно обманывать себя, но знаю, что все равно поднимусь на крыльцо.

Смотрю, как на кухне у плиты готовит Граф. Что-то помешивает в кастрюле, кажется, соус, и касается губами ложки, чтобы попробовать вкус. В сотейнике бурлит вода, пар тянется к вытяжке, подпрыгивает крышка. Я не слышу, но могу представить, как она звякает. Без труда добавляю джаз в качестве фоновой музыки.

Мне жаль разрушать эту сказку. Так хочется ошибаться, представляя, что подглядываю за настоящим Графом, который ждет меня, готовит нам ужин.

Стоп!

Трясу головой и улыбаюсь сама себе.

В фантазиях нет ничего плохого. Главное, не позволять им влиять на настоящую жизнь.

Итак, дверь дома открыта.

Не то чтобы я удивлена, но все равно приятно, от Графа можно ожидать чего угодно.

Он выскакивает ко мне из кухни. Помогает снять пальто. Жонглирует моими перчатками, прежде чем положить их на тумбочку. Граф выглядит счастливым, и от мысли, что причиной этого счастья могу быть я, становится радостно и волнительно. Снова хочу сказать себе: «Стоп!» — но все оттягиваю этот момент, чтобы насладиться ощущениями.

— Кристина, предлагаю игру. Нет, не застывайте вы так! Ну в самом деле, Крис! — он шутливо хмурит брови, и я сдаюсь. — Совсем другое дело! Люблю вашу улыбку. Так вот, это очень простая — можно сказать, детская — игра. Прошу вас, проходите на кухню. Правила такие. Я приготовил ужин. — Граф указывает рукой на плиту, откуда тянется умопомрачительный аромат сливочного соуса и базилика. — И, если вы останетесь довольны, мы наконец перейдем на «ты».

— Согласна!

— Вы слышали? — обращается Граф к невидимым зрителям. — Она согласна! Какое прекрасное начало ночи!

Надо признать, сейчас он чертовски обаятелен. Сложно отвести от него взгляд, хочется ловить каждое движение. Это самая настоящая магия.

Бесшабашное, хулиганское настроение Графа передается и мне. Я утаскиваю из салатной миски ломтик сладкого перца, точь-в-точь как это сделала Ксения в рассказе Графа. Секундное замешательство — и Граф улавливает аналогию, называет меня воришкой и пытается, не дотрагиваясь, отобрать добычу. Возможно, глядя мне в глаза, он тоже чувствует это легкое волнующее покалывание в груди, когда губами берет из рук надкушенный ломтик.