Сто и одна ночь - стр. 38
— Давайте, попробуем еще раз, — прерываю я свой рассказ.
Граф медлит с ответом.
Как же тихо в этом доме… В моей квартире никогда не бывает такой убийственной тишины, даже ночью.
Граф все еще молчит. Еще немного — и он вгонит меня в краску. Вот уж точно и в мыслях не было напрашиваться. И черт меня дернул…
Не говоря ни слова, Граф садится на край кровати, прячет руки за спиной, закрывает глаза — отработанные действия. Улыбаюсь — немного нервно.
Почему теперь те же действия даются мне куда сложнее?.. Кладу руку Графу на плечо. Но вместо того, чтобы, как в прошлый раз, заскользить ладонью вниз, перемещаю ее выше, на шею. Тепло его кожи обжигает — я замерзла в этом наряде и, если не врать самой себе, жутко нервничаю, но мне не хочется прерывать прикосновения. Признаю, мне нравится дотрагиваться до Графа. Это чертовски волнительно. И приятно.
А потом я делаю то, чего даже осознать не успеваю: приближаюсь к лицу Графа и касаюсь его губ своими.
7. Глава 7
«Понтиак» плывет по пустынной ночной улице. Играет легкая музыка. В салоне приятно пахнет свежестью. Дотрагиваюсь до кожаной обивки кресла и не чувствую его прохлады — кончики пальцев по-прежнему ледяные.
Мы с Графом едем ко мне домой.
Смутно помню свое первое свидание, но уверена, что тогда я и близко не волновалась так, как сейчас, сидя в этой просторной машине. Сердце колотится, и никакая спокойная музыка не способна вернуть его к прежнему ритму. Пытаюсь разобраться, что чувствую, но это приводит к еще большему хаосу в мыслях. Граф и представить не может, насколько его Шахерезада сейчас уязвима.
Я вовсе не жалею о поцелуе.
У меня небольшой опыт такого рода контактов. Но, думаю, это легкое касание губ и короткое, но очень чувственное, прикосновение языков — словно слабый удар тока — вполне может претендовать на звание лучшего поцелуя в моей жизни. Нечасто со мной такое случалось — чтобы хотелось продолжения. И еще никогда не было так сложно остановиться.
Губы разомкнулись, но еще несколько мгновений лица находились так близко, что смешивалось наше частое дыхание. А потом я заявила, что на сегодня история закончена и мне пора. Граф вызвался меня подвезти. Следовало отказаться, но в эту ночь со мной явно творилось что-то странное.
После поцелуя поведение Графа изменилось. Он стал притихшим, задумчивым, а по отношению ко мне — машинально предусмотрительным. Когда Граф подавал мне пальто или открывал дверь машины, казалось, в мыслях он находился где-то далеко. Странно, что он еще останавливался на красный. Впрочем, я и сама чувствовала себя не лучше. У меня чесались подушечки пальцев — настолько хотелось потрогать губы там, где они касались его лица.
Снизив скорость, Граф наклоняется к лобовому стеклу, чтобы получше рассмотреть дом, к которому мы подъехали, и присвистывает.
— Так вот оно что… — теперь он выглядит куда бодрее.
Уверена, Граф не ожидал, что дом Ксении в скандинавском стиле я списывала со своего.
— Вы же по другому адресу зарегистрированы, — заинтригованно произносит он, скользя взглядом по окнам.
— Как и треть жителей нашей страны, — выхожу из машины. Хорошо, что эта ночь закончилась. Мне очень нужна передышка. — Спасибо, что подвезли.
Направляюсь к подъезду и слышу голос Графа позади себя:
— После такого сюрприза вы просто обязаны показать мне квартиру.