Сто и одна ночь - стр. 24

Зачем ему «бумер»? Произвести на меня впечатление? А это зачем? Но я включаюсь в игру. Покачивая бедрами, подхожу к авто, легонько провожу ноготками по двери, изображая удивление и восторг.

— Кого вы на этот раз довели до самоубийства своей книгой, чтобы заполучить такую красотку? — томно спрашиваю я, облокачиваясь о машину так, чтобы сквозь стекло лучше рассмотреть салон. Уверена, поза у меня при этом весьма эффектная — пусть юбка и по колено, а не как у его Камиллы.

Граф разглядывает меня примерно таким же взглядом, как я — бумер.

— Никто не умер, — в тон мне отвечает Граф. И развязно добавляет: — Пока что, — распахивает переднюю дверь пассажирского сиденья. — Прошу вас.

Ну чем я рискую?

Сажусь, пристегиваюсь.

— Простите… — Граф тянется через меня к бардачку, заставляя вжаться в спинку кресла. — Гляну, на месте ли права.

Он не дотрагивается до меня только потому, что я на эти бесконечные секунды перестаю дышать, — настолько между нами крохотное расстояние. И как только при этом я успеваю почувствовать его аромат? Мне нравится, как пахнет Граф. Только этот запах — со свежими, теплыми нотами — совершенно ему не идет, словно украден у другого человека. Если закрыть глаза, можно представить кого-то благородного, верного, искреннего…

— Шахерезада, вы спите? — издевательски интересуется Граф. Открываю глаза. — Вы не перестаете меня удивлять, — вот это уж точно не комплимент — в данном контексте. — Поездка на машине не отменяет вашей обязанности. Я слушаю.

— Куда мы едем?

— Это сюрприз.

Отворачиваюсь к стеклу. Сначала вижу то, что за ним: сонные коттеджи, спрятанные за неприступными стенами, автомобили, усыпанные листьями, ярко-желтыми там, где их окропляет свет фонаря. А потом взгляд падает на мое отражение — отстраненная, уставшая, жесткая молодая женщина. Тень себя прежней. Растягиваю губы в улыбке.

— Слушайте внимательно, Граф...

— Да, я помню, повторы платные, — тотчас же реагирует он.

— И не только поэтому.

Обнимаю себя руками.

Скоро у моих героев начнется осень не слаще моей. Но пока им кажется, что пара капель, упавших на лицо, вовсе не означают, что грядет ливень. Как наивно.

— Глеб почувствовал на лице мелкие холодные капли и открыл глаза. Он полулежал на заднем сиденье машины. Ксения, перегнувшись через спинку водительского кресла, брызгала ему в лицо водой из пластмассовой бутылки с распылителем.

— Ну, наконец-то! — Ксения улыбнулась, и Глеб невольно растянул губы в ответ.

От этого простого действия боль в затылке прожгла, будто о голову затушили окурок. Он поморщился и снова прикрыл глаза.

— Где мы? — спросил, прислушиваясь к тому, как боль огненной нитью извивается в пространстве между висками.

Все, что Глеб успел заметить, — это новенький трехэтажный дом в скандинавском стиле. В какой они вообще стране?..

— Я же сказала сидеть в машине! Почему не послушался?! — судя по тону, Ксения уже перестала его жалеть.

Глеб открыл один глаз.

От возмущения на ее щеках пылал румянец.

— Возможно, потому что я не твой сын, — спокойно ответил он и, не отдавая отчета в своих действиях, накрыл рукой ее ладонь, сжимающую подголовник.

Ксения словно и не заметила этого, но ее голос стал мягче.

— Я попросила помочь именно тебя, потому что думала, ты не будешь задавать вопросов.