Размер шрифта
-
+
Стихотворения - стр. 4
Ты, чья жизнь для вечности на волоске,
Думающий, где лучше – внутри, снаружи?
Голубь, клюющий зернышки всех эпох
И выглядящий ангелом, пред Господом
предстоящим.
Ты, забывший о том, что такое Бог,
И озабоченный только лишь настоящим.
«Мой ангел-хранитель, спаси тебя Боже…»
Мой ангел-хранитель, спаси тебя Боже —
Я заблудился в жизни, похоже.
Я нахожусь меж светом и тьмой —
Прости меня, ангел мой!
Но если тебя вдруг кто-то обидит,
Иль возжелает, иль возненавидит,
Я стану, как страшный зверь —
Ты уж, мой ангел, поверь!
«Жизни странно течет река…»
Жизни странно течет река,
Ты превращаешься в старика,
Не замечая, что речь горька
На краешке материка.
Путь к океану непрост, как Пруст,
Жестк, словно ложе твое, Прокруст,
А прибрежные камни – терновый куст,
Как тут не окровавить уст!
Где ты, медузы нежная грусть,
И кальмаров злость, и акулы пасть?
Я вернусь к тебе, золотая Русь,
Чтобы в бездне радостной не пропасть.
А о том, что на дне океана мой дом,
Помнит лишь бедный Том.
«Ночь длинна и нежна, так какого рожна…»
Ночь длинна и нежна, так какого рожна
Думать, кто тут любовница, кто тут жена?
Ты у Господа спросишь, чего лишена
Твоя жизнь, а в ответ тишина, тишина…
Ты забудешь про свет, поглядишь на луну
Лупоглазую и на блудницу одну,
А она тебе скажет с улыбкой: «Да ну!
Дай-ка лучше к тебе я прильну!»
И слетится к тебе звезд встревоженных рой,
И вздохнет кто-то страшный за той вон горой,
И окажется жизнь твоя черной дырой —
Умирать-то не страшно, герой?
«Вот и коршун уже не летит в траву…»
Вот и коршун уже не летит в траву —
Время вечно движется к Покрову.
За звезду во рву и за татарву
Я и пасть хоть кому порву.
Говорит Златоуст таковы слова:
Мол, у мертвых чугунная голова,
А вся прочая плоть пойдет на дрова,
Ведь она во всем неправа.
Наша жисть не ужасть, даже не жесть,
Она так же проста, как прыгуньи шест,
Как слепого Гомера незрячий жест,
Как число шестьсот шестьдесят шесть.
«А помнишь тот странный и страшный лес…»
А помнишь тот странный и страшный лес,
Клубнику, в которую ты полез,
Обжегшись, то солнце горячее, без
Которого нет небес?
А помнишь нежного того ежа,
Который, от страха мелко дрожа,
Держал небосвод на острие ножа,
Жизнью не дорожа?
Ничто не кончается, милый друг,
Ничто не случается так и вдруг.
И пока обиды Бога не сходят с рук,
Не завершится круг.
Шекспир
Офелии легко – плывешь среди кубышек
И средь других цветов, печальных и речных,
Не думая о том, что вечности излишек
Потонет скоро в заводях ночных.
Она плывет, не помня об утрате,
И радость несусветная в глазах.
О Гамлете и об отважном брате
Она всплакнет лишь только в небесах.
Шекспир – продукт, конечно, образцовый,
Но от него не правдою разит,
А кривдою тяжелой и свинцовой,
Которая нас смертью поразит.
И как понять, что скажет жизнь на это,
Кто нас спасет от страшных звездных бед —
Офелия, Корделия, Джульетта
Иль брошенная Господом Макбет?
«Как славно быть ворону братом…»
Василию Макееву
Как славно быть ворону братом,
Но все же – греши не греши,
Акации пахнут развратом
В царицынской, в прочей глуши.
Ничто просто так не дается,
И музу тщеславья стреножь,
Нам пашня одна остается,
Зазубренная, словно нож.
Не шли мы дорожкою узкой,
Не тешили душу вельми,
В быту и в поэзии русской
Мы русскими были людьми.
«Выглядит, как страшная крамола…»
Страница 4