Размер шрифта
-
+
Стихотворения - стр. 6
Есть лишь одна корысть:
Жить, не чувствуя боли.
Яблочко, что ли, сгрызть,
Водочки выпить, что ли?
«Дети ползают в траве…»
Дети ползают в траве,
Град стучит по голове.
Птицы в гнездах слезы льют
И кузнечиков клюют.
Мокнет сено под дождем,
Молния вплывает в дом.
Если мир – терновый куст,
Что ж ты плачешь, Златоуст?
Насупленные восьмистишия
1
Кто творит обиды, а кто – добро,
Это уж как Господь решит!
До сих пор иудино серебро
Под ногами у нас лежит.
Мы небесным ангелам не родня —
Человеческий прочен стыд.
Я гляжу на Бога, а Он на меня:
Я печалюсь, и Он грустит.
2
Что, опять не мил домашний уют
И печаль умерла до срока?
И поют в душе твоей, и поют
То ворона, а то сорока.
Вспоминаешь вдруг не Эдгара По
После выстрела холостого,
А вагонное это депо,
Рельсы и Льва Толстого.
3
Бог, говорят, на дела мастак,
Тогда почему, скажи, все не так
Ни у птиц, затмивших простор голубой,
Ни у трав степных, ни у нас с тобой?
Хочешь, крестик мой серебряный стырь,
Хочешь, в мужской уйди монастырь,
А я в женский уйду тогда,
Чтоб запомнила навсегда.
4
И в саду темно, и в сенях темно,
Только в горнице благодать.
Там иконка старая висит давно,
Которую никому не видать.
Там вино виноградное грустно пьют,
Там живая течет вода,
Там порхают пчелы и там живут
Ангелы иногда.
5
Мальчиков ест Платон,
Левиафан – планктон,
Все кого-то едят,
Даже моих котят.
Хмурься, злись и молись
О том, чтобы эта слизь —
Господи, исцели! —
Исчезла с тела земли.
6
И чайка глупая бескрыла,
И православный крест у рва.
Лиловые глаза раскрыла
Сирень, от страха чуть жива.
Как странно в этом захолустье,
Где даже помыслы горьки,
Где жизнь твоя вплывает в устье
Какой неведомо реки.
2
Бог в скворечнике
1
Ни царя, ни отечества. Бог
Проживает в скворечнике. Летом
Вроде бы ничего, но зимой,
Наклоняя сознание вбок,
Валит снег, и высоким скелетом
Сад стоит между светом и тьмой.
Пыль небесная липнет ко Льву,
От Орла не дождешься елея,
Желчь Тельца по щеке растеклась.
И вздыхает корова в хлеву,
Беспричинно и шумно жалея,
Что ромашкою не родилась.
Так всегда начинается век.
Бог пугливо слетает к кормушке
Поклевать неживого пшена.
За оконным стеклом – человек.
Он сидит и гремит в погремушки,
И стоит человечья жена.
Эта страшная жизнь за стеклом
Богу кажется сущим позором,
Лучше б если она умерла!
Но бессмертье стоит за углом
И пленяет морозным узором
Льва, Тельца, Человека, Орла.
Бог, махнув обреченно рукой,
Улетает, оставшись без крова,
В голубую, как снег, пустоту.
Человек обретает покой.
И вздыхает, вздыхает корова:
«Кем еще я потом прорасту?»
2
Четвертый день льет дождь как из ведра —
И хлеб сырой, и простыня сырая,
И глиняные ангелы сарая
Размокли так, как не размокнут впредь.
И ты, привстав со смертного одра,
Грозишь перстом – смешно сказать,
могучим —
Нахохлившимся воробьям и тучам
И думаешь, кого б тебе согреть.
Но некого. А за окном зима.
И ты не ангел, чтоб в одном исподнем
Казниться наказанием Господним
И шелестеть обидой, как листва.
Все это подозрительно весьма —
И нет с небес обещанного знака,
И дождь какой-то странный, и, однако,
Уже рукой подать до Рождества.
Наутро, может быть, придут волхвы,
Промокшие до нитки, чтоб оплакать
И жизнь свою, и смерть твою, и слякоть,
И эту рифму бедную мою.
Их будет нечем потчевать, увы.
Нет, вправду нечем, окромя салата.
Они, дыша на ладан, спрячут злато
Страница 6