Старая жена, или Развод с драконом - стр. 7
Зажмуриваюсь несколько раз, в надежде очнуться в своем теле, и дай бог, в пригодном для самостоятельной жизни состоянии, но ничего не меняется. Не то, чтобы я очень стремилась к той жизни, но пару дел уладить нужно. И дочь услышать хочу…очень.
Но что бы это ни было, сон это или новая жизнь, — оно не развеивается, оно продолжается. Нужно собраться.
Касаюсь кончиками пальцев одной из белых колонн. Гладкая, холодная. Как и все в этом доме. Этот холод и отрезвляет, заставляет голову работать лучше.
Мы минуем лестницу, затем проходим еще один холл. И, что подозрительно, за все это время я не увидела ни единого портрета “счастливой” пары Оливии и генерала, их родственников или предков. Может, здесь так принято? Но что-то подсказывает, что в любом из миров портреты быть должны. А их нет. Совсем.
Зато есть гобелены и картины, поражающие детальной проработкой пейзажи. Множество вазонов с цветами у массивных белоснежных колонн, делающих коридоры чем-то напоминающими зимний сад.
Да это здание вообще можно ассоциировать с чем угодно, но никак ни с домом. Потолки высоченные, сводчатые, люстры то ли в позолоте, то ли в самом деле золотые.
На светлых стенах — канделябры, и тоже золотые. Музей, дворец, но никак не дом. Ни капли уюта, но и не мне здесь жить, и не мне его создавать.
Тут теперь новая хозяйка, а я все топаю Вириан дальше.
Топаю и думаю, что и на даче теперь будет новая хозяйка, если я в самом деле померла. Теперь ей и квартира и дача, и мои гортензии с малиной и закрутками.
Да что там, бог с ними. Я с дочерью не попрощалась — вот что поистине саднит душу так, что пальцы немеют.
Но она у меня молодец, сильная девочка. Намного сильнее меня...
— Сюда, — зовет Вириан.
Весь путь она молчала, и после одного сказанного слова, вновь стихает. Мы поворачиваем из белого светлого холла в более темный и узкий коридор. Золотые канделябры сменяются бронзой, а вазонов с цветами здесь нет. И воздух ощущается более холодным. Будто, в самом деле, к Северному Полюсу идем.
Пройдя еще метров пять, Вириан останавливается у высоких темных дверей, отворяет их и кланяется, мол заходите.
Захожу, оглядываюсь, ожидая увидеть какую-нибудь разруху. Но, вынуждена признать, что быть разжалованной в этом мире шикарнее, чем замужней и якобы любимой в моем.
Тут не комнатка, тут целые покои, размером со всю нашу с Аркашей двушку. Окна, конечно, не пластиковые, но зато штуки три вдоль всей стены.
Гардины тяжелые, добротные. В центре на узорчатом ковре стоят два дивана и два кресла в бархатной обивке оливкового цвета. Меж ними — кофейный столик с вазочкой, в которой стоит несколько белых роз. Почему-то шесть… Надеюсь, это не намек.
У стен — несколько комодов и буфет, и широкие распахнутые двери, через которые виднеется кровать.
“Неплохо”, — отмечаю про себя, а если еще и кормить будут и убирать… Но стоит только вспомнить хозяина этого дома, который может сюда захаживать и что-то требовать, как желание сразу сходит на нет.
— Вириан, — зову женщину, которая в отличие от меня даже не спешила разглядывать место “ссылки” низложенной жены, а стояла у стеночки и тихо вздыхала. — Присядем?
— Как скажете, хозяйка, — говорит она, и тут как начнет реветь взахлеб, что даже пугаюсь.
Взрослая женщина, лет сорок, ну точно есть, а так расплакалась. Знать бы, где еще достать платок.