Становясь легендой - стр. 70
Когда Акива поднялся проверить, как идет работа, он был приятно удивлен: оказалось, эти двое действительно все разобрали! Оставалось только вымыть полы, но это он, так и быть, поручит оставшейся служанке.
Решив, что осмотрит корзины «оставить» и «показать Акиве» позже, леннай велел отнести их в кладовку, а двоим своим работникам поневоле разрешил закончить на сегодня.
Аленика с Есенем разошлись по комнатам, чтобы привести себя в порядок после пыльной работы. Когда они спустились вниз, чистые, но голодные, столкнулись с Валдисом.
Военный был словно сам не свой, несся в свою комнату с таким видом, будто увидел привидение. Кратко поздоровавшись с друзьями, он прошел мимо них и скрылся на втором этаже.
Недоуменно переглянувшись, приятели прошли к одному из столов и попросили у Глаши, лучшей служанки Акивы, ужин. Военный так и не спустился, потому ели Аленика и Есень вдвоем.
После у барда как раз должно было быть выступление, в «Мокрой Выдре» уже собрались некоторые его постоянные слушатели. Настроив свою чудовищную механическую мандолины и лихо надвинув берет на лоб, Есень встал посреди зала и начал играть развеселую песенку, подпевая приятным баритоном.
Вечер выдался на славу, выпивка текла рекой, гости смеялись и шумели. Даже Аленика позволила себе забыть о промашке с кристаллом и весело подпевала барду, прихлебывая малиновую шипучку. Акива только и успевал, что смешивать всевозможные напитки, которые юркие служанки разносили гостям, стоящим кто где.
Есень понял, что пять последних кружек эля этого горе-алхимика Акивы были лишними. Но только понял он это не тогда, когда его снимали со стола, где он собрался исполнить танец маленьких лебедей, и даже не тогда, когда проиграл какому-то мужику с собакой пять драконов в кости. Он осознал это, лежа на своей кровати в предутренней темноте. Проснувшись от подступившей дурноты, бард с трудом смог открыть глаза и разобрать, где находится.
Он подумал о том, что никогда больше не будет пить, и эти мысли отозвались такой болью в висках, что бард предпочел больше их не думать.
Похмелье от пойла леннайя приходило и уходило гораздо быстрее, чем от любого другого, но пронимало ничуть не меньше – может, даже и сильнее, чем от обычного эля. Правда, и настроение взлетало до чертогов Клевора после первых трех глотков. Тут уж надо было выбирать: хорошо сейчас и плохо потом, или никак, – ну совсем никак, – и сейчас, и потом. Есень свой выбор сделал, за что сейчас и платился.
Не помня себя от дурноты, бард сел на кровати и осознал, что ему срочно надо в уборную.
В его комнате личной умывальной не было – да и кто бы ему ее дал, спрашивается? Это Валдису с состоянием в пару тысяч драконов и родной племяннице Акива выделил лучшие комнаты, а простому барду так, чуланчик и только.
Поднявшись и опираясь руками о стены, Есень вслепую поплелся в коридор между комнатами служанок и кухней с кладовой, откуда был выход на задний двор.
По дороге музыкант прислушивался к назойливому шуму в ушах, который с каждым шагом становился все отчетливее. Вскоре Есень с удивлением обнаружил, что слышит самые настоящие голоса.
– …Я дал тебе достаточно времени! Выметайся отсюда немедленно, иначе я сам позову стражу, ясно тебе!? – шипел один.
Музыкант остался и прислушался.