Становясь легендой - стр. 68
Разумеется, бард понятия не имел о том, что родителей девушки жестоко убили у нее на глазах и что сама она до сих пор скрывается не только от глаз Клевора, но и от сородичей. Есень знал только то, что знал любой, хоть раз взглянувший на Аленику, – она выросла не с людьми. Как нелюдь ни старалась, нет-нет, да и проскальзывало в ее мимике, жестах и речи нечто такое, по чему сразу отличаешь диких. А то, как она иногда озиралась по сторонам, вздрагивала при появлении незнакомцев и с каким рвением ходила в церковь по последним дням недели, заставляло думать, будто бы девушке есть, что скрывать и что замаливать.
Про себя Есень полагал, что Аленика ушла из лесов, потому что ее родители захотели для дочки лучшей жизни, чем в гнезде на дереве, а извечную настороженность он объяснял огромными ушами. Будь у него такие уши, Есень и сам бы от всего подряд шарахался: еще бы, когда слышишь даже дыхание людей на другом этаже!
– Это вы, люди, дикие, – фыркнула Аленика и ее уши снова дрогнули, заставив Есеня улыбнуться. – Ладно, расскажу одну историю. Меня в детстве часто отправляли собирать ягоды. Однажды, собирая малину, я встретила большого медведя, но он меня не тронул.
– Боги, да этой истории хватит на целую балладу, – усмехнулся Есень.
– По-твоему было бы интереснее, если бы он напал на меня? – возмутилась девушка.
– Нет, разумеется, – улыбнулся бард, скользя взглядом по горам запыленного хлама на чердаке. Чего тут только не было! Сколотые вазы, сломанные подсвечники, старые бочки, каркасы кроватей, даже вон медная труба завалялась…
– А как насчет древней леннайской магии? – спросил бард, неуклюже потянувшись за странной тонкой палкой, торчащей из одной из коробок.
– Что? – Аленика рассмеялась. – Древняя леннайская магия!?
– Ну, знаешь, друидские фокусы! Говорящие деревья там или светящиеся цветы…
– Все это сказки, – ответила девушка, улыбаясь. Она протерла тряпочкой пыльный поднос, осмотрела его и положила в корзину «оставить». – Нет никакой «леннайской» магии. У нас самые обычные маги, такие же, как и человеческие.
– А что вы делаете с темными магами? – поинтересовался Есень. Не то чтобы его так это интересовало, он спросил первое, что пришло в голову. Палка никак не желала выниматься, наверняка из вредности. – Вряд ли отсылаете к инквизиторам?
– Откуда мне знать? Мне было только десять, когда я покинула лес Ниэль, такие вещи, как темная магия, меня не интересовали, – Аленика пожала плечами. Ее уши оставались плотно прижатыми к вискам.
Есень уперся пятками в пол и напрягся изо всех сил, пытаясь вытащить злополучную палку из коробки. Наконец, она поддалась, вылетела наружу и хлопнула барда по широкому лбу. Не удержав равновесие, Есень плюхнулся на доски пола. На его пухлом лице, получившем добрую затрещину, застыло такое изумленное выражение, что нелюдь не выдержала и звонко расхохоталась.
Поднявшись, они вытерла руки о подол серого платья и поспешила на помощь к приятелю, проворно переступая через горы мусора.
– Ха-ха-ха, ну ты и увалень! – проговорила она, подавая барду руку.
С грехом пополам худенькая девушка смогла поднять толстяка. Кряхтя, Есень уселся на ближайшую кучу мусора и стал осматривать свою находку.
– Гляди! – сказал он, помахав странной палкой, расширяющейся к концу. Верхушка была украшена вставками из металла и полудрагоценных камней. – И откуда она тут?