Стань моим мужем, дракон! - стр. 8
Оставив Эвраса в кабинете, я пошла в голубую столовую. Окна были открыты нараспашку, и свежий ветер перебирал прозрачные занавески. Вышитая скатерть, серебряные приборы, тончайший фарфор — Геррах смотрелся здесь пугающе чужеродным элементом.
Он поднялся мне навстречу, и я мысленно его похвалила: быстро улавливает. Но когда отодвинул мне стул, я покачала головой.
— Так не надо делать. В нашей стране мужчина не прислуживает женщине.
Геррах все же помог мне сесть, и лишь потом сам опустился на место.
— Прекрасно выглядишь, Амедея, — сказал он. — Твои глаза такие ясные и прозрачные, как высокое небо в утренний час.
— А вот комплименты — это хорошо, — похвалила я. — Это можно.
— Мне нравятся твои одежды, — продолжил Геррах. — Ткань такая тонкая, что можно рассмотреть все изгибы.
— Но твои слова не должны быть слишком откровенными, — осадила его я.
— Правда? — раб вздернул темные брови. — Где же проходит граница?
— Лицо и общий облик — допустимо, — задумалась я. — Изгибы — точно нет.
— Хм, — Геррах нахмурился. — Давай попробуем еще раз. Твои губы, Амедея, точно лепестки роз.
— Неплохо, — ответила я.
— Кожа чистый фарфор.
— Вполне, — одобрила я.
— А дерзкие вишенки, что натягивают ткань платья, так и хочется укусить.
Мои щеки запылали.
— Нет! — воскликнула я. — Никаких вишенок!
— Значит, граница проходит по ним? — невозмутимо уточнил варвар. — Я, кажется, понял.
Взяв с тарелки булочку, Геррах макнул ее в персиковый джем и откусил сразу половину.
— Что? — промычал он. — Я опять сделал что-то не так? Надо было колоть ее вилкой?
— Наблюдай за мной и повторяй, — терпеливо сказала я.
В конце концов, тетя Молли права: и обезьяну можно выдрессировать. Но придется усердно работать.
***
Амедея очаровательно смущалась, деликатно поправляла его и завопила лишь раз, когда Геррах схватил соусник и сделал вид, что собирается пить прямо из носика.
Он вынужден был признать, что Эврас прав, и с рабством им действительно повезло. Хозяйка оказалась доброй, милой и очень привлекательной. Хоть Геррах и продолжал убеждать себя, что последнее вовсе не важно, но завтракать в компании красивой женщины было очень приятно.
— Скажи, Геррах, тебе нужна медицинская помощь? — спросила она.
— Не думаю, что твои целители, кем бы они ни были, смогут вернуть моего дракона, — резко ответил он.
— Я про рубцы от кнута, — пояснила Амедея. — Болят?
Геррах пожал плечами. На эту боль он не обращал внимания. Это как если бы человека, которому отрезали ногу, спросили — не досаждает ли ему насморк.
— Мне жаль, что так вышло, — с сочувствием продолжила девушка. — С драконом.
— Правда? — нехотя сказал он. — В вашей стране оборотней не считают за людей. С чего бы тебе меня жалеть? По вашей логике я должен радоваться, освободившись от звериной половины. Разве нет?
— Нет, — выпалила Амедея без раздумий. — Я знаю, каково это… Отказываться от части себя…
— Откуда бы тебе это знать?
Она спохватилась, как будто сболтнув лишнего, и мило улыбнулась.
— Я про замужество, — пояснила охотно. — Когда девушка выходит замуж, то тоже лишается очень многого. Попробуй теперь намазать ломтик хлеба творожным сыром. С ножом ты должен управиться легко, не так ли?
Амедея хотела казаться беззаботной птичкой, и это у нее получалось очень неплохо, но Геррах видел за нежной внешностью стальной характер. А будь он иным, разве пошла бы она на такой отчаянный риск?