Спящая писательница - стр. 5
Она крадется к нему кошкой и осторожно кладет руки на его плечи. Под видом внепланового массажа девушка становится ближе. Слышится ухмылка Оскара, Вик удивленно пристраивает голову на его плече и смотрит – легкая улыбка занимает его лицо.
– Что смешного? – спрашивает она.
– Ну она, конечно, выдала, – тихонько посмеивается Оскар. – Ты только послушай: социально-коммуникативная связь достигается в результате получения информации коммуникантом от реципиента. Форменное безобразие!
Вик прокручивает в голове когда-то полученные на курсе знания, но не находит ничего смешного в выражении, тогда как Оскар негодует и продолжает посмеиваться, порицая нерадивую студентку. Но Вик не дура, поэтому делает вид, что понимает и ей тоже смешно. Она пользуется моментом и пристраивается у Оскара на коленях, теперь также таращась в монитор, но как будто бы в объятиях мужчины – а это, на секундочку, уже немного другое. Он придерживает ее левой рукой, чтобы Вик не слетела с кресла на пол. А та безумно счастлива, когда его крепкая ладонь удерживает ее под ребра. Это прикосновение вызывает табун мурашек по спине.
– Что хочешь на день рождения? – Вик пытается развести мужа на разговор.
– Все как обычно: приглашу друзей по кафедре в ресторан, хотя бы там поговорим нормально. В последнее время редко пересекаемся между парами. Всюду эти проверки.
– Это понятно. Но, возможно, ты хочешь какой-нибудь особенный подарок от меня? – ласково мурчит Вик, целуя Оскара в подбородок и желая достать до его губ.
Чтобы испытать больше шансов, она стягивает с его носа очки и откладывает их на компьютерный стол, затем берется ладонями за его скулы и смотрит в расфокусированные зрачки.
– У тебя сегодня игривое настроение, – подмечает Оскар и придерживает супругу теперь двумя руками, опасаясь, что она все-таки свалится. А потом как будто бы вспоминает: – Как твой книжный клуб?
– Были только я и Муся, потом еще Женя пришел. Скучно. Вот если бы еще трое человек пришли, дискуссия состоялась бы, а так…
– Понимаю, неприятно. Я все же настаиваю на магистратуре и аспирантуре, Вик. В тебе есть эти преподавательские зачатки. Подумай об этом.
Вик тяжело вздыхает, рассматривая лицо Оскара. Морщинки достигли лишь его глаз в уголках, ладно, еще эта межбровная складка, в остальном Ос выглядит очень хорошо для тридцати семи лет: подтянутая и стройная фигура благодаря ежедневной зарядке и правильному питанию; ровная осанка и размеренное дыхание – результат медитации, которая у Оса чередуется с закаливанием; а еще густые светлые волосы. По длине они вполне могут сравниться с вымученными от плойки рыжими локонами Вик, только Ос редко свои распускает, все же чаще оставляя их на затылке собранными в хвост или пучок.
– Чуть не забыл: Михаил Дмитриевич просил выделить ему комнату на две недели для его новой выставки, – вспоминает Оскар именно тогда, когда Вик уже готова его поцеловать.
Ее настрой тут же сбивается, она резко сползает с колен мужа и запрыгивает на кровать. Тянется за ноутбуком и зарядкой на тумбочке, подключает питание в розетку и раскрывает крышку, усевшись по-турецки и подставив под спину подушку к стене.
– Тебя не поймешь! То ты говоришь, что хочешь детей, то отправляешь меня в магистратуру, а это ведь не одно и то же! – загружая новый вордовский файл, высказывает Вик.