Спор на сердце Анны - стр. 21
— Что его страсть не односторонняя.
Я сужаю глаза. Это не было частью плана.
— Страсть и любовь — не одно и то же, — отвечаю я.
— Чертовски верно сказано! — восклицает голос позади нас.
Мы с Норрисом оба вздрагиваем и смотрим на дверь. А там Джордж — подпирает собой дверной косяк и вертит в руках пустой кубок.
— Страсть легко сыграть, а любовь — невозможно, — провозглашает брат. — Вы так не думаете, друзья?
— Воистину, — усмехается Норрис.
Я провожу вспотевшими ладонями по юбкам, чтобы хоть как-то справиться с дрожью. И с чего я взяла, что смогу тут уединиться?
Фортуна издает еще один крик, на этот раз особенно громкий. Напряжение слишком велико для нее. А, может, она просто хочет еще еды.
— Норрис, оставь меня с сестрой, — просит Джордж. — Хочу поговорить с ней наедине.
Несколько мгновений Норрис выглядит растерянным и не двигается, но потом всё-таки отвешивает мне поклон и выходит.
— Господи, Джордж, — шиплю я, — что за представление?
— О, я просто подумал, что тебе будет интересно узнать... — с притворной сладостью говорит брат и делает паузу. — Отца отзывают из Испании. Он возвращается.
Джордж отрывается от дверного косяка, а я чувствую, как земля уходит у меня из-под ног.
— Возвращается? — шепчу я. — Когда?
Брат не отвечает. Он выходит за дверь и неуверенно шагает через широкий двор.
Я свирепею и пытаюсь догнать его, спотыкаясь о булыжники.
— Джордж, когда?!
— Скоро. Летом.
Он не смотрит на меня, и лишь уныло машет рукой вправо, будто отец уже где-то там.
— Он приедет сюда?
Джордж кружится на месте и шатается.
— Нет, он всё бросит и поедет Хивер, отведать яблочного пирога, — с издевкой говорит он, впиваясь в меня взглядом. — Конечно, он приедет сюда, Анна. Или в Виндзор, или Гринвич, или куда угодно, где будет двор.
Он разводит руками.
— Так что наслаждайся свободой сестрица, пока можешь. Прыгни в постель к Норрису…
Мои глаза округляются, и толкаю брата так, что он едва не падает. Кубок валится у него из рук.
— Какого черта ты несешь?
— Прыгни в постель к Норрису! — повторяет он громче. — Или к Уайетту, или к любому другому женатому мужчине. Такие же у тебя вкусы, француженка ты наша?
Его слова врезаются в меня, как лезвия. Не могу поверить, что он произнёс это вслух.
— Ничего ты обо мне не знаешь, Джордж, — говорю я свозь ком ярости и унижения.
Брат наклоняется и поднимает кубок, переворачивая его вверх дном. Вглядывается внутрь и хмурится, будто разочарованный отсутствием вина. Затем он переводит взгляд на меня.
— Конечно, куда уж такому как я что-то знать о тебе, внучка герцога Норфолка, — выплевывает он. — Потомок Говардов, будущая графиня Ормонд.
Его лицо искажается гримасой отвращения.
— Я твоя сестра, — яростно шепчу я. — Нравится тебе это или нет, но я тоже Болейн…
— Ой, теперь ты всё-таки Болейн? Как удобно...
— Всегда ею была!
Джордж подлетает ко мне и шипит:
— Ну раз ты моя сестра, то я всё-таки кое-что о тебе знаю, Анна. Когда отец вернется, именно ты его разочаруешь, на этот раз не я.
Его губы изгибаются в жуткой ухмылке.
— Ты назвала Мэри шлюхой прямо ей в лицо. Ты тогда была ее сестрой или внучкой герцога, не подскажешь?
Я будто получила пощечину.
Джордж продолжает, выдыхая винные пары мне в лицо:
— Однажды, Анна, наступит день, и кто-то назовет тебя так же. И ты узнаешь, каково это.