Специальное назначение любви - стр. 1

* * * * *

Друзья, эта книга про спецназовца Никиту и психолога Аню. Их отношения складывались сложно. Если вы хотите об этом прочитать, вам в "Любовь специального назначения".

Книга самостоятельная.

Но если вам хочется узнать об этих ребятах больше – буду рада.

Начало читать строго по желанию :*) )))

* * * * *

– Ань, у тебя всё в порядке?

Голос Никиты вернул меня в реальность. Я сидела в его квартире на крышке унитаза и смотрела невидящими глазами на два отрицательных теста на беременность, лежащих на стиральной машинке.

Три дня задержки и ничего.

– Всё нормально, Никит. – Я постаралась говорить ровным голосом. – Подожди немного, сейчас освобожу.

За дверью послышались удаляющиеся шаги, а я даже не попыталась встать на ноги. У меня было ощущение, что на плечи легло свинцовое одеяло. Оно придавило меня неподъёмным грузом и даже цвета окружающего мира засыпало пеплом.

Я снова замерла. Двигаться было невыносимо тяжело. Снова ничего. Одна полоска без шансов родить ребёнка. Сколько там этих яйцеклеток осталось в яичниках? Сколько у меня ещё было попыток?

Сидя без движения, я не просто ничего не делала. Я даже не думала, не существовала. Даже была не здесь, а в липком, тягучем отчаянье невозможности родить ребёнка.

Это длилось вечность или даже две. Зачем что-то делать, если ребёнка не будет?

В дверь совмещённого санузла стукнули.

– Ань, выходи уже.

– Да, да, сейчас, – ответила я и не сдвинулась с места. А смысл?

Но Никита умел ждать. Встал за дверью и никуда не уходил. В душе шевельнулось раздражение его упрямством и удовлетворение упорством.

– Иди ко мне, Ань. Вместе проще решать проблемы.

Посмотрев на пластинки тестов на беременность с одной чёткой полосой, я горько хмыкнула. Мне наши совместные усилия не помогли забеременеть. Почему должны решить что-то другое?

– А-ня! – Настаивал Никита. – Там холодно сидеть. Иди ко мне в кровать. Согрею. Тем более, что я тебе вкусного принёс. Сбегал за свежими круассанами в пекарню.

– Правда?

– Конечно. – Голос Никиты стал соблазняюще вкрадчивым. – Взял классические и с кремовой начинкой, потому что не знал, какие ты захочешь в этот раз. А вчера по дороге домой купил сгущёнку и обычную, и варёную, и с кофе. Выберешь какая сейчас понравится.

– А остальную?

Никита засмеялся.

– Я тебя не брошу в беде. Съем остальное до капельки. Выходи, я тебе виноградного сока налью. Красного, как ты любишь.

Почувствовав голод, я шевельнулась, но сил встать и продолжить обычную жизнь пока не хватало.

Никита из-за двери продолжал уговаривать.

– А хочешь, я тебе фирменную яичницу с помидорами пожарю? С тостами или горячими бутербродами с сыром.

Звучало это даже соблазнительней круассанов с соком, но капризничать хотелось больше, чем есть.

– И в кровать принесёшь?

Это был удар ниже пояса. Никита просто ненавидел крошки в постели. Если замечал хоть одну, долго мне выговаривал за схомяченную печеньку или крошечный бутербродик.

Ответ я прекрасно знала, но желание отжать побольше сегодня было непреодолимым. На моё удивление, Никита ответил без малейшей задержки.

– Принесу. И тебя в кровать тоже на руках доставлю. Выходи, моя птичка.

Щёки стали пунцовыми. Птичкой он меня называл, когда ещё не знал, кто я такая. После первого секса наощупь в полной темноте. Даже термос с гравировкой птицы подарил.

От смущения я вскочила на ноги и выбросила бесполезные тесты в мусорное ведро. Оторвала туалетную бумагу, скомкала, и положила сверху, чтобы не было видно. Открыла дверь и тут же потеряла опору под ногами.

Никита подхватил меня на руки и поцеловал в губы. Ласково, нежно, успокаивая. Я обхватила его крепкую шею руками. Замерла. А он, словно хрупкую вазу, отнёс меня в кровать.

Усадил, обложив подушками, укутал в одеяло.

– Заледенела совсем. Разве так можно?

Он убрал мои тёмные растрёпанные волосы за уши. Чмокнул в губы и обнял, обхватив сильными руками вместе с подушкой.

Я почувствовала себя крошечной.

– Никит, я опять не забеременела.

Его плечи напряглись, закаменели.

– Я знаю. Ещё вчера знал.

– Откуда? Я тест только сегодня сделала.

– У меня на телефоне твой менструальный календарь.

– Зачем? – Искренне удивилась я.

– Чтобы понимать, что происходит, и сколько у нас осталось попыток. – Никита вздохнул. – У тебя вчера было плохое настроение. Совсем плохое. Хуже, чем если ты просто устала или расстроилась, или даже всё вместе. Доводы никакие не слышала. А когда грудь начал целовать вечером, оттолкнула, сказав, что тебе больно. Я предположил, что это связано с циклом. Проверил в телефоне, и всё сошлось.

Мне стало обидно.

– То есть ты теперь любое моё плохое настроение будешь объяснять колебанием гормонов? Думаешь, в другие дни мне не может быть больно, обидно или я не могу устать?

Я попыталась вывернуться из его медвежьего захвата, но Берестнев не дал.

– Можешь, конечно, можешь. Но перед месячными тебе всё кажется особенно обидным. И больнее в несколько раз. Ты готова расплакаться, если я напоминаю, про неубранную в шкаф футболку. Сегодня вообще в туалете сидела и мёрзла. Мне тебя очень жаль, но это неадекватная реакция. Я сразу понимаю, что с тобой что-то не так.