Специальное назначение любви - стр. 4

– Вызвали?

– Нестеров. – Он едва заметно поджал губы. – Ты же знаешь, я хотел бы побыть с тобой. Тем более, что лежать в постели с такой восхитительной красоткой во много раз лучше, чем топать на службу.

– Знаю, Никит. Ты не переживай. Я всё понимаю. Служба есть служба. – Я постаралась погасить в себе разочарование. Сама всего два месяца назад была на его месте, пока не уволили. Понимала. – Да и ты не обязан ни отчитываться передо мной, ни проводить время. Я здесь, только чтобы забеременеть. Так что езжай спокойно. Истерик устраивать не буду.

Никита расстроился. Нахмурил лоб, но спорить не стал. Переоделся, залил в термос чай, положил бутерброды и шоколадку в зип-пакет. Всё уместил в небольшой рюкзачок. Поцеловал меня в губы.

– Ты грейся в кровати. Закрою сам. Как только освобожусь, перезвоню. Будь умницей.

– Буду ждать.

– Отдохни.

Никита ещё раз поцеловал меня и почти бесшумно выскользнул из квартиры. А я, так же тихо заревела в подушку.

Я доела вкусняшки, оставленные Никитой. Сначала бутерброды, потом круассан. Подумав немного, взяла в руку ещё один и макнула в сгущёнку. На белой поверхности осталась крошка посыпки.

Ну, что такое? Никита не любил, когда в джем или сгущёнку я погружала булку. Всегда сначала вылавливал оттуда все крошки, а потом только начинал есть. Я вспомнила его осуждающий взгляд и закатила глаза.

Доела круассан, макая в сгущёнку, потому что так вкуснее. Облизала пальцы, а потом с упорством маньяка собирала с поверхности пластинки слоёного теста. Чтобы Берестнев не хмурился.

У Никиты была симпатичная квартира, но совершенно мужская. В комнате диван, кресло, кровать, тумбочка, шкаф-купе. Круглый столик на изогнутой ножке выпадал из этого безликого мебельного покрова. Было ощущение, что он достался Берестневу вместе с квартирой.

И ни одной мелочи, говорящей о хозяине. Всё убрано в шкаф, всё на полочках. Если отвернуться от столика, на котором сейчас стоял недоеденный завтрак, можно было подумать, что здесь никто не живёт.

Я пробовала поставить свою косметичку на полочку в ванной, но Никита освободил мне место в навесном шкафчике. Сказал, что боится нечаянно смахнуть или залить. За дверцей будет целее.

Полтора месяца в его квартире. Я должна была уже привыкнуть, но нет. Моим это место так и не стало. Я чувствовала, что это жильё Берестнева. Оно было точным отражением заведённых порядков.

Квартира была пустой без Никиты.

Мне стало неуютно. Я каждую секунду ощущала беспокойство. Почему вызвали Берестнева? Где он сейчас? Что делает? Уже отправился на выезд по заданию или ждёт приказа на базе отряда? С кем?

А ещё, взяли ли с собой психолога? Кого? Кто теперь вместо меня? Справляется ли так же хорошо, как я? Ну что такое?

Я что, теперь всё время буду вспоминать работу в отряде? Я даже не могла сейчас разобраться: мне правда так нравилось ездить на выезды со спецназовцами или этого хотелось, потому что теперь было невозможным?

Мы с Никитой жили вместе, значит в отряде мог служить только один из нас. Родственники и любимые не могли работать вместе, поэтому мне пришлось уйти. Чтобы Никита остался, ведь он не был виноват.

Тем более, что я пыталась обмануть и Никиту, и руководство. Использовать втёмную.

От воспоминаний меня даже с кровати снесло. Пытаясь забыть ужас этого времени и разговоров после разоблачения, я заметалась по комнате. Поставила прокладку, убрала тарелки. Положила еду в холодильник.