Совсем не тихий омут - стр. 5
Утром в среду он проснулся ни свет ни заря, со странным ощущением тяжести на душе, банального похмелья, несварения желудка и изжоги, которую удалось погасить только холодной бутылочкой «Боржоми». «Эдакий возврат в советские времена», – подумал он, вспомнив рассказы родителей о том, как они гуляли здесь лет 30 назад, навещая на лошадках с кучером ресторан «Кавказский аул», где танцевали до десятого пота и полного изнеможения.
В дверь постучали – и в номер неслышно вошла смазливая горничная с подносом и блудливыми глазками.
– Зураб Гивович велел завтраком вас накормить, – сказала она, нежно и многозначительно улыбнувшись.
Но Коренев многозначия «не понял», сухо поблагодарил и отправил решительную барышню за дверь, несмотря на запас гормонов. Так далеко его понятия о гостеприимстве не заходили, да и девушка была не в его вкусе.
Вопреки прогнозам утро разочаровало, от вчерашней жары не осталось и следа: серое небо, мелкий, противный, хоть и не очень холодный дождь, от которого настроение улучшиться не могло. Он решил остаться в отеле и спустился на первый этаж, в большую гостиную, где работал бар – явное место вечерних посиделок и знакомств. Сейчас гостиная выглядела пустой. А если бы и не выглядела – всё равно особого настроения с кем-то поболтать у Коренева, честно говоря, не возникло. Наверное, по причине похмелья и несварения желудка. «Надо бы сначала поправиться», – подумал он и не стал откладывать мудрое решение на вечер.
У стойки бара, куда он подошёл за пивом и кофе, топтался атлетически сложенный молодой человек, похоже, сверстник, лет под тридцать или чуть моложе. Из одежды на нём, несмотря на дождливую погоду, был курортный минимум – футболка без рукавов, короткие шорты и шлёпки. В гостиной же отчаянно шпарил кондёр, и на фоне серого неба ощущение холода усиливалось. На открытых плечах парня даже появилась гусиная кожа. Но, похоже, это не мешало ему ощущать себя на пляже под палящим солнцем. Коренев смекнул: «Атлет бодрится, ему нравится выставлять напоказ свои мускулы. В обычном костюме они, может, и не так бы бросались в глаза». Прозвище как-то само собой пришло в голову. Коренев, считавший себя немножко психологом, вообще любил всем незнакомым людям приклеивать прозвища, которые, как ему казалось, отражали их внешний облик и внутреннюю сущность.
– Лев, – коротко представился парень, прихлёбывая кофе.
– Барс, – как бы шутя, в тон ему ответил Коренев. – Может, присядем, в ногах правды нет, – добавил он дружелюбно.
Когда они пристроились на узком диване возле бара, добавил тоже кратко:
– Вообще-то я Дима, вчера только прибыл. Как тут обстановка?
Судя по выражению лица, разговаривать царь зверей тоже был не очень расположен, но, наверное, из вежливости, пожевав губами, через силу процедил:
– Да я сам только утром прибыл… На сборы приехали… Команду, всех вместе, поселили в башнях, а мне номера не хватило… Вот определили сюда… к богатеям. Сегодня расслабляемся, завтра начинаем потеть, а прекрасного пола и не видать… Пойду прилягу, что ли… Да и погода испортилась…
С этим словами он допил кофе, звякнул чашкой о блюдце, встал и ушёл пружинистой походкой, поигрывая широкими плечами. «Не Атлет, а прямо Атлант», – подумал Коренев.
Его несколько расстроила первая неудачная попытка завязать знакомство, но не настолько, чтобы сидеть в одиночестве в номере и смотреть в окно на дождь. Повертев головой, он заметил в кресле, в тёмном углу гостиной мужчину лет пятидесяти, уткнувшегося в иллюстрированный журнал. На низких столиках гостиной таких журналов «для чтения на досуге» было навалом – бери, листай, читай великосветскую чушь. Лицо мужчины выражало неподдельную скуку, и журналист решил «подкатиться» к нему: вдруг важная птица или анонимный герой жёлтой прессы. Случайные люди в такой отель не попадают. Он подошёл поближе и поразился количеству морщин на волевом лице мужчины, то и дело искажаемом незаметными издалека нервическими тиками. Безучастными, застывшими оставались только впившиеся в текст глаза, тёмно-серые, глубокие. На подошедшего мужчина никак не отреагировал, и Кореневу пришлось кашлянуть, чтобы представиться. Хотя он чувствовал себя немного нахалом.