Совсем не тихий омут - стр. 2
Вещал, что журнал гибнет, что наша лень и тупость загоняют его в гроб. Что мы не журналисты, а архивные крысы, конторские писаки, бумагомаратели без воображения, не способные добывать сенсации. Что в нашем возрасте он каждый день приносил по две. В своих острых зубах. Находил или придумывал сам, потому что людям нужна встряска, они с нетерпением ждут и заглатывают сенсации, сплетни и скандалы, как наркотик. Только давай. Людям надо щекотать нервы, приоткрывать чужие тайны и пороки. И, если возможно, лезть в постель и в трусы. Но, с другой стороны, нужно и что-то успокоительное, благостное, изящное. Приятное – для слабонервных, пугливых и брезгливых. Лекарство от перевозбуждения и страхов непростой текущей жизни при диком капитализме. Все читатели обожают загадки и мистические явления, пусть даже похожие на враньё. Репортажи о выполнении нормы по выпуску металла или удоям молока остались в советском прошлом. Наш профессиональный долг, орал шеф, создавать для них эти иллюзии, щекотать нервы, лепить горбатого к стенке, пусть верят всякой галиматье. И если с завтрашнего дня мы этого не сможем делать большим валом – журналу конец, крышка, трындец и пипец! Последнее он выразил другими словами, потом обмяк, понурил голову и устало прошептал, мол, шукайте, рыскайте, друзья хреновы, будьте ищейками, подмечайте, тяните за язык всех подряд, находите горячее и острое, где угодно, быстро тащите в редакцию».
– А ты, Дима, вроде бы собрался в отпуск? Уж не на моря ли? Прогноз погоды на конец сентября в средней полосе не самый приятный. Не лучше ли махнуть на море? И порадовать читателей зажигательными вестями из тёплых краёв.
Произнеся эту длинную фразу, главред журнала Арсений Палыч Терешин шумно выдохнул и лукаво посмотрел на Коренева.
– Шеф! Вы угадали, мои планы немного поменялись, – не чуя подвоха, откликнулся крепко сложенный, белобрысый, молодой журналист, не отрывая глаз от смартфона.
Он принципиально пользовался «Самсунгом», а не айфоном, как у всех коллег, в «знак протеста против русофобской политики США».
– Сперва хотел поехать по Оке, в Бёхово или Тарусу, у моих друзей там есть жильё, но по дружбе мне из метеослужбы шепнули, что прогноз погоды на этот период действительно из рук вон плох, сплошные дожди. Поэтому я решил махнуть на море, да, в Сочи. Едем с друзьями, нашли неплохой пансионат.
– Ах вот оно как? – брови шефа поползли вверх. – То есть легко меняешь раздолье русской, пусть даже прохладной и мокрой, но всё равно прекрасной равнины на жару и сомнительную экзотику черноморского побережья? Что же, это похвально… и даже весьма и весьма кстати. Когда вылетаешь? Или поедете поездом?
Как ни странно, журналист пока не улавливал скрытую мысль в саркастичном тоне главреда. Его отвлекал смартфон. Кстати, предыдущие установки шефа он счёл по крайней мере странными и неприемлемыми для себя: трудиться на жёлтую прессу, гнать туфту, придумывать сенсации он, Коренев, ни за что бы не стал, не планировал и считал ниже своего достоинства. А вот найти настоящую сенсацию – это круто, да ещё кудряво расписать и изящно преподнести, с элементами лёгкой эротики. Дневник отпуска, для тренировки пера, он уже начал вести, то есть примерно за неделю до того, как на морском берегу будет обнаружен первый труп. Просто фиксировал достоверные факты и любопытные ситуации, многие из которых потом оказались весьма кстати для прояснения дела, хотя поначалу подсмотренные им события и ситуации никак не предвещали трагического разворота.