Совсем не тихий омут - стр. 13
Под односолодовый виски беседа всё так же развивалась бы в никуда, если бы не прозвучавший рядом хриплый голос:
– Вам бы всё экзотику подавай, дальние края, тропические острова, тёплые моря… А сколько классной рыбалки в России… куда ни кинь… Только пожелай…
Замечание исходило от финансиста, который оказался совсем рядом и, бросив колючую фразу, снова уткнулся в свой журнал. Воспользовавшись паузой, Коренев извинился, направился в сторону туалета, но у дверей сделал вираж и выскочил с террасы прямо под дождь. Через минуту его нагнал Лев.
– Слабо выступает Спонсор. По-моему, я его уделал по спорту. Надоело соревноваться в глупости и бахвальстве.
Журналиста разбирал смех. Он и Лёву-то не считал вершиной остроумия и скромности. Соревновались два жеребца в расчёте впечатлить даму. Её молчание было признаком вежливого сочувствия обоим. А поскольку его интересовала только прекрасная Диана – Коренев вернулся на террасу. Спонсор испарился. Похоже, беседа с финансистом у него не завязалась. Телеведущая перешла в зимний сад и там села к окну, укрывшись за пышными растениями. Валерий, всё с той же глупой улыбкой, сидел на своём наблюдательном пункте, не выпуская из рук смартфон. А Веригин, перейдя в гостиную, казалось, опять погрузился в нирвану, откинувшись в кресле с полузакрытыми глазами. А может, хватил больше, чем нужно, вискаря, щедро предложенного Спонсором. Но, приглядевшись, Коренев заметил, что финансист вовсе не спит, а, скосив полуприкрытые глаза, рассматривает теледиву сквозь зелёные растения. Не оставалось ничего другого, как пристроиться к Валере в соседнее кресло и тоже открыть смартфон. Пробежав новости, Коренев поднял глаза на Пьеро в тот момент, когда тот напряжённо уставился на входную дверь, которую в этот момент открывал портье.
Вошедшим оказался мужчина лет пятидесяти, среднего роста, сухопарый, подтянутый, с аскетическим лицом, но яркими очами неопределённого цвета – зелёными или серыми, издалека не разобрать. В глаза бросалась его модная молодёжная стрижка: нулёвка по бокам и ёжик седых волос на макушке, огибающий залысины. Одет он был подчёркнуто щеголевато – светло-серые фланелевые брюки, летний клубный пиджак в полоску с двумя шлицами, голубая рубашка с воротником на пуговичках и вышивкой какого-то бренда на левой груди. Войдя, он прежде сложил зонтик-трость, а потом только огляделся. Но, видимо, это всё же был не тот человек, которого поджидал Валерий, судя по разочарованию на его печальном лице. Коренев решил, что ему даже больше подойдёт прозвище Ялем, бог плача у древних греков.
Минут через двадцать вновь прибывший спустился в гостиную уже без пиджака. Первым делом он рванул к бару, заказал «Кровавую Мэри» и, не отходя от стойки, осушил бокал большими глотками, как будто его мучила жажда, и сразу заказал вторую порцию. Удивляла непринуждённость и уверенность его поведения, как будто он был завсегдатаем или постоянным клиентом этого элитного отеля. Заметив молодых людей, он направился прямиком к ним, дружелюбно улыбаясь, и, присев рядом на краешек кресла, представился:
– Магута, Эдуард Георгиевич, преподаю географию в Уральском университете.
«Не москвич, хотя в таком отеле их должно было бы быть большинство», – рассеянно подумал Коренев и, сам дитя провинции, испытал невольную солидарность с прибывшим, которого сразу прозвал Профессором.