Совдетство. Книга о светлом прошлом - стр. 117
Но моей «коронкой», смертельным номером, были шмели, которые в изобилии, тяжело гудя, слетались на сладкие цветы шиповника. Однако удобнее всего ловить их, когда они самозабвенно копошатся в розовых вихрах клевера у самой земли. Скажу без ложной скромности, в нашем отряде, да и во всем лагере профессионально обезвреживать этих грозных сластен умел только я один. А научил меня этому редкому искусству давным-давно «макаронник» Степа, странный кособокий парень, больше всего на свете интересовавшийся насекомыми. Он единственный, на моей памяти, поймал за смену сразу трех махаонов, редких бабочек с удивительными желто-черно-синими резными крыльями, похожими на сказочные мундиры царских придворных. Началось с того, что Степа жестоко подшутил надо мной, доверчивым, безгалстучным растяпой, наблюдавшим, разинув рот, за тем, как он охотится в Поле. Умелец щедро предложил мне отведать собранный с цветов нектар прямо из подрагивающей мохнатой попки попавшего в плен шмеля. Я радостно согласился и тут же ощутил дикую боль, а потом, через пару минут, почувствовал, как, пульсируя, раздувается моя нижняя губа. Вскоре ее, страшно распухшую, выпяченную, можно было увидеть, слегка опустив глаза. Я зарыдал от ужаса и бросился в изолятор, холодея от того, что навсегда потерял способность членораздельно выговаривать слова:
– Ва вшо-про-бя-ра-жу!
Это означало: «Я все про тебя расскажу!» – самая серьезная угроза, на которую способен обиженный ребенок. Испуганный Степа меня догнал, остановил и обещал в благодарность за молчание научить «обезжаливать» шмелей. Преодолевая боль, я согласился. Медсестра, увидев мою отвисшую, как у бульдога, губу, всплеснула руками, а догадавшись из моего бормотания, что случилось на самом деле, обозвала меня идиотом, посоветовав в другой раз почеломкаться с гадюкой. Потом она смазала место укуса чем-то мятным, дала таблетку и уложила в койку, принеся мне на ужин жидкой манной каши. Удивительно, но утром опухоль спала, и меня потом долго дразнили медососом.
Степа сдержал слово и обучил меня своему мастерству. Для поимки выбирался экземпляр покрупней, предпочтение отдавалось «цыганам» – черным, лохматым шмелям с красными попками, а также «тиграм» – желто-полосатым страхолюдинам. Для начала насекомое, севшее, допустим, на клевер, следовало резко накрыть панамкой или рубашкой. Это не трудно: шмель настолько увлечен сбором нектара, что на людей внимания почти не обращает. А может быть, надеется на свое жало? И напрасно…
Второй этап посложнее: постепенно сдвигая панаму и дождавшись, когда из-под края высунется глазастая головка, а затем и мохнатая спинка, надо крепко сжать ее двумя пальцами – большим и указательным. Пленник будет отчаянно жужжать, сучить лапками, угрожающе ворочать брюшком, показывая опасное острие, но достать и ужалить не сможет. От волнения с хоботка могут срываться янтарные капли – это мёд, очень сладкий. Самый опасный – третий этап: свободной рукой, улучив момент, надо сильно сдавить верткое брюшко так, чтобы из попки до отказа высунулось черное кривое шильце. Подцепив ногтями, жало необходимо выдернуть вместе с белесой требухой. С этой минуты шмель абсолютно безопасен и приручен. Поначалу он пытается улететь, но буквально через два метра обессиленно опускается на травку. Теперь с ним можно играть, выкидывая разные фокусы. Например, незаметно посадить его на цветок, а потом спросить девчонку: