Соткана солью - стр. 41

– Я работал! Зарабатывал вам на все, что вы сейчас…

– Я знаю и никогда не забываю! Спасибо тебе за это! Но и ты, будь добр, не забывай, пока ты зарабатывал, с детьми двадцать четыре на семь была я! Я их вырастила, воспитала, разделила с ними все моменты их жизни, поэтому не надо сейчас выставлять меня какой-то левой тетей.

– Я не выставляю, но ребенок позвонил мне и потребовал забрать от… цитирую: “этой позорной мамаши”. Что я, по-твоему, должен думать?

Тяжело сглатываю вставший в горле острый ком и, прикрыв динамик, даю себе пару секунд, чтобы справиться с подступившими слезами и ноющей, сжимающей за грудиной, болью.

Чудовищное разочарование и обида в очередной раз разбивает сердце, но кого это волнует? Детям можно все, мать ведь простит и забудет, и плевать, что там у нее в душе творится.

И да, конечно, прощу. Поплачу, пообижаюсь сама с собой, а потом забуду, не требуя ничего взамен. Но это невыносимо больно, сколько ни напоминай себе, что материнство – битва, победить в которой, увы невозможно.