Сонет с неправильной рифмовкой - стр. 7
В ближайшие дни, впрочем, владелица голоса нашлась сама собой: выяснилось, что посещение лекций, которые должен был читать здесь Рудковский, забыли сделать обязательными, так что ходили на них четыре-пять человек: юный карьерист, честно следовавший инструкциям из книги некоего Натаниэля Гирша «Делаясь боссом вмиг»; похожий на увядшую обезьяну старичок, явно мающийся бездельем и старавшийся подольше задержаться на работе; типичный петербуржец по фамилии Вильде – телепень в роговых очках и розовой рубашке, носивший с собой маленькую клетку с ручной канарейкой (порой он приводил с собою близнеца или раздваивался, причем дублировалась и канарейка), – и светловолосая, коротко стриженная, одетая во все черное миниатюрная бледная Дарья Адольфовна Тихоцкая («можно просто Даша»).
Все зерна компьютерной мудрости, которые Рудковский старательно сеял в эту неплодородную почву, немедленно чахли не взойдя: карьерист ел его глазами, не понимая, кажется, ни аза, старичок тихо задремывал, пригревшись, канареечный мужик тянул про себя какие-то псалмы на неизвестном языке, а вот Даша, напротив, думала про себя коротко и ясно, но ее громко звучавшие мысли заставляли Рудковского ежиться и запинаться – столь далеки они были от языков программирования. Иногда она обсуждала сама с собой костюм, в который стоило бы переодеть Рудковского, чтобы выгодно оттенить его внешность, иногда восхищалась какой-нибудь деталью его внешности, вроде крыльев носа или таинственного «козелка», который пришлось, прервав лекцию, срочно смотреть в словаре, а порой просто погружалась в какие-то отрывистые мечтания, в которых Петру Константиновичу отводилась центральная роль. Неудивительно, что на четвертый вечер он пригласил ее на свидание.
Заранее просчитанной неловкости с его стороны не вышло: ее чистый, чуть хрипловатый голос, которым она выговаривала слова так тщательно, словно работала на радио, почти заглушал ее же собственные мысли – и к концу вечера замерзший, размякший и взволнованный Рудковский понял, что в ментальном смысле он почти оглох. Почтительно распрощавшись с Дашей у ее парадного (она жила в одном из дальних закоулков Петроградской стороны, в старинном доходном доме, и над чудом уцелевшей тяжелой входной дверью светился, мигая, старинный витраж, изображающий встающее солнце цвета яичного желтка) и шагая в гостиницу по безлюдным улицам, он прислушивался к ватной тишине, одновременно ликуя и сокрушаясь по утраченному дару. Ближайшие дни показали, что телепатические способности не полностью оставили его: они накатывали волнами, то в полной мере возвращаясь (отчего иногда, особенно в автобусе или трамвае, ему хотелось заткнуть уши), то опять снижаясь до нуля, причем последнее обычно происходило в присутствии его новой подруги.
Странным она оказалась существом! О себе она почти ничего не рассказывала, ловко уклоняясь от расспросов, а когда всплывала вдруг случайно, в общем разговоре, какая-то деталь, она оказывалась настолько неправдоподобно экзотической, что поверить в нее было мудрено. Рудковский спокойно снес существование брата в Тасмании (и ему, бывшему отличнику, не пришлось даже справляться с географическим атласом), не моргнув глазом выслушал про передающуюся в роду по женской линии странную патологию, из-за которой сердце у всех ее родственниц, не исключая и ее саму, находится справа, но почему-то никак не смог поверить, когда она – тоже по какой-то ассоциации вскользь сообщила ему без всякого хвастовства, а просто констатируя, что была чемпионом области по стрельбе из лука.