Сонет с неправильной рифмовкой - стр. 20
Лысый собирался уже, кажется, ответить, как в дверь постучали, и сразу вслед за тем, не дожидаясь приглашения, зеркальная дверь отъехала в сторону и на пороге возник проводник. Проходя в свое купе, я совсем не обратил на него внимания – с тех пор как бумажные билеты вышли из употребления, представители этой породы как будто вылиняли. В прежние времена проводник или проводница находились в каком-то бесконечном диалоге с пассажирами: сперва они проверяли билетики при входе в вагон, потом проходились по всем купе, отбирая или компостируя бумажные (а раньше еще и картонные) клочки, потом продавали комплекты постельного белья или стелили их самостоятельно, разносили чай в подстаканниках… Сейчас все это ушло в ту же серую, уютную, сдобренную мягкой пылью воспоминаний область, куда провалились звякающие медяки в кармане, спички в коробке и почтовые марки, нежно приклеиваемые к уголкам конвертов. Ныне при входе в вагон требуется лишь продемонстрировать паспорт (а вскоре и вовсе небось будут сканировать сетчатку или нащупывать специальным прибором вшитый под шкуру чип), белье уже застелено, а чаю можно самостоятельно надоить из автомата. В общем, лицо проводника мне не запомнилось, да если бы и запомнилось, то теперь бы я его не узнал – настолько оно было искажено.
Он не вошел, а как-то ввалился к нам – бледный, с трясущимися руками. Как сейчас помню, на лбу его (где виден был еще вдавленный след от форменной фуражки – что-то вроде странгуляционной борозды, пришедшейся поперек чела) выступили неправдоподобно большие, с вишню размером капли пота. Войдя, он окинул нас глазами загнанного зверя и резким движением, не глядя, потянул за собой дверь. «Можно присесть?» – пролепетал он и, пошатнувшись, плюхнулся на краешек полки, на единственное незанятое место, откуда флибустьер успел мгновенным движением изъять свой портфель.
Разговор естественным образом прервался. Не знаю, что чувствовали мои попутчики, но мне было не страшно, а скорее любопытно: что могло привести его в такой ужас – нападение сумрачных бородачей с ятаганами? Проигрыш в карты? Труп в соседнем купе? Горестное известие из дома? Не успел я привычным движением распустить в уме каталог возможных страхов, как он заговорил – сперва сбивчиво, но позже, успокоившись, вполне внятно. Вот его монолог.
– Я посижу здесь минутку, ладно? У меня полный вагон, но мужских купе всего два, остальные женские и смешанные. Ваше ближайшее, второе в конце вагона, а там… туда я пока пройти не могу. Вы беспокоитесь, что случилось? Ничего страшного, вас это не коснется, это только мои проблемы, я свою работу выполню, не волнуйтесь. Да и, в общем-то, работы этой осталось всего ничего, я тут скорее на случай чего-нибудь непредвиденного. Нет, спасибо, нам никак нельзя. (NB: тут флибустьер протянул ему откуда-то из своих пазух вытянутую никелированную фляжечку, пробормотав «нервы успокоить», но проводник отказался.) Но спасибо, за заботу спасибо. Может, таблетку какую-нибудь, вроде валерьянки, вот я бы с удовольствием. Нету? Ну, справлюсь, наверное, так. Вы, конечно, хотите знать, что произошло? Да привидение я увидел, вот что. Что, смеетесь? (NB: мы сидели тихо как мыши.) Да и посмейтесь, я бы и сам похихикал бы, если б не со мной дело было. Впрочем, сейчас, пока я все расскажу, может быть, и самому весело станет.