Сокровище чародея - стр. 28
«Надо уходить», – напомнил себе Кнэф, но любопытство приковывало его к месту. Он смотрел на помертвевшее лицо девушки и пытался понять, что же случилось.
Подойдя к трупу, она поставила лампу на пол и тронула старика за плечо. Тот не шелохнулся.
– Глор, – позвала она.
Без толку. Секунду девушка медлила, резко схватила его за грудки и проорала в пепельное лицо:
– Вставай, ублюдок проклятый! Вставай! – Она трясла его и трясла, безвольная голова покойника билась о доски пола.
В дверь таверны вновь застучали. Кнэф подскочил к девушке, заломил ей руку за спину и зажал рот ладонью. Острые зубы впились в его руку, он поморщился и лишь крепче стиснул вырывавшуюся девушку. Она пыталась оттолкнуться ногами, ударить его свободной рукой, но Кнэф был выше и сильнее.
Стук повторился ещё несколько раз. Затем стих. Кнэф ещё минуты две держал девушку. Наконец она перестала дёргаться, и тогда он прошептал ей на ухо:
– Я не собираюсь причинять тебе вред, но если закричишь или попытаешься напасть – я тебя покалечу. Ясно?
Девушка кивнула. Кнэф ослабил хватку и, не почувствовав сопротивления, отпустил. Девушка рухнула на колени. Руки её были в крови.
Кнэф направился к двери. Обернулся: девушка не двигалась. Он потянул засов, осторожно приоткрыл дверь.
«Если её найдут здесь, обязательно обвинят в убийстве старика. – Кнэф оглядел замок двери: её можно было запереть снаружи, но ключа у него не было, а искать его глупо. Прикусив губу, Кнэф задумался о другом. – Она меня видела».
Он вспомнил изуродованный труп проводника в туалете: насколько велика вероятность, что и то убийство повесят на хрупкую девушку? Кнэфу стало противно от своих мыслей.
«Несправедливо, если её казнят за убийства, которых она не совершала», – он вернулся и, подхватив девушку под локоть, потянул к двери. Та безвольной куклой повисла в его руке.
– Шевелись, – прошипел Кнэф, сообразив, что не запер дверь, и теперь какой-нибудь незваный гость может войти и увидеть их здесь.
К его счастью в таверну пока никто не рвался. Закинув руку девушки себе на шею, Кнэф вывел её на улицу. Тут же опустил голову, чтобы капюшон скрыл верхнюю часть его лица. Прислушивался, стараясь уловить в шуме голосов тревожные нотки.
Нижний город – не то место, где за незнакомую беспамятную девушку станут вступаться. Да и от знакомой предпочтут отвернуться. Кнэф торопливо свернул в вонючую подворотню, где лежала его подрезанная набрюшная броня.
– Я должна была его убить, – прошептала девушка, поднимая окровавленную руку.
Кнэф выругался, надеясь, что кровь никто не заметил. Он приставил девушку к стене и наклонился за свёртком, лежавшим в шаге от верёвки, которой воспользовалась незнакомка.
Разрыдавшись, та закрыла лицо руками, выдавила сквозь всхлипы:
– Это я… я должна была убить Глора… Я так долго этого ждала…
Сердце Кнэфа кольнуло. Он стоял, наклонившись, почти касаясь кончиками грязных пальцев брони. В зелёных глазах заплясали изумрудные искры.
– Почему? – сипло спросил он.
Девушка не ответила. Кнэф выпрямился и внимательно её оглядел. Ухватив край чадры, стал обтирать кровавые руки, мокрое лицо. Девушка брыкалась, но он действовал так резко, так легко причинял ей боль, что она затихла, испуганно глядя на него снизу вверх.
– Пошли. – Кнэф поднял броню и, схватив медлившую девушку за плечо, потянул её из подворотни.