Сокровище чародея - стр. 27

Но спустить оскорбление соратницы Ластрэф не мог.

***

– Глор, открывай! – посетитель продолжал колотить в дверь таверны.

Девушка встревожено зашептала:

– Он его разбудит, разбудит… – Отшатнувшись, она налетела на стол.

Скрежет ножек утонул в грохоте стука. Кнэф подбежал к девушке, но не настолько близко, чтобы она могла ударить ножом, и прошипел:

– Тихо.

Она зажала рот ладонью. Оглянулась на дверь. Даже в полумраке было видно, что она побелела. Кнэф кивнул на выход на задний двор, и девушка вышла в коридорчик. Она явно хотела посмотреть, нет ли кого во дворе, но боялась повернуться к Кнэфу спиной. Так они и стояли, пока мужчина бил кулаками по двери и обещал Глору вырвать ноги, если тот немедленно не откроет.

Через десять мучительных минут мужчине наконец опостылело стучать, и, напоследок пообещав отвернуть хозяину голову, он ушёл.

Выдохнув, Кнэф прислонился к дверному косяку. Расслабленностью позы он надеялся внушить девушке, что не собирается делать резких движений. Та не двигалась, направив на него стиснутый в руках нож.

– Я не причиню тебе вреда, – пообещал Кнэф. Он уже почти не верил, что девушка пришла к хозяину таверны для любовных утех, и это улучшило его отношение к ней. Правда, не настолько, чтобы не опасаться удара. – Я подожду немного и уйду… Очень жаль, что ты скинула верёвку со стены, мы могли бы выбраться.

– Я не собиралась уходить, – сипло прошептала она.

– Так ты здесь живёшь? – протянул Кнэф: показываться на глаза кому-нибудь из местных в его планы не входило. Конечно, его лицо скрыто плащом, но голос, фигура…

– Нет.

– Аа, – протянул Кнэф.

Ему было очень интересно, что она тут делает, но жизнь во дворце приучила его к тому, что любопытство может быть опасно для жизни, поэтому он прикусил пухлую губу и ничего не спросил.

Девушку это немного успокоило, она опустила нож к животу.

Они постояли в молчании. Кнэф думал о том, как будет возвращаться и что теперь делать, ведь без проводника он вряд ли найдёт дорогу к цели. Девушка тоже думала, поглядывала на потолок и становилась всё мрачнее.

– Отойди, – вдруг сказала она, подаваясь к входу в зал таверны.

Кнэф поспешно отступил к подсобке, опалившей его мимолётным воспоминанием об оседлавшей его Бере.

Девушка пробежала через зал, сбив несколько лавок. Торопливые шаги забились о лестницу, отозвались в коридоре наверху. Там хлопали двери.

Любопытство задержало Кнэфа, но он справился с ним и поспешил мимо столов к выходу. До двери оставалось шагов пять, когда сверху раздался крик:

– Нет!

Замерший Кнэф метался между желанием уйти и узнать, не требуется ли девушке помощь.

На верху лестницы разгорелся жёлтый свет. Девушка выбежала на ступени, сжимая масляную лампу в руке. Огненные всполохи в глазах и резкие тени превращали перекошенное лицо в страшную маску.

Девушка смотрела на стены и ступени. В жёлтом свете Кнэф разглядел тёмные пятна. По полу след тянулся между опрокинутыми столами и лавками к хозяину таверны, валявшемуся в лужице крови. Глаза и язык у него были на месте, в животе торчал нож.

В луже остался смазанный отпечаток ноги, ведущий сначала к двери в коридорчик, а потом и обратно. До Кнэфа кровавый отпечаток его сапога немного не дотягивался.

– Ты убил его? – бесцветно спросила девушка.

Её безумный взгляд впился в лицо Кнэфа. Тот мотнул головой. Она вся как-то обмякла. Казалось, лампа выпадет из её опустившейся руки. Но не выпала. Девушка медленно спустилась и пошла по кровавому следу.