Сокровище чародея - стр. 30
– За что ты хотела его убить? – мягче попробовал он.
Мягкое поведение давалось выросшему во дворце Кнэфу сложнее, чем казалось со стороны. За годы опалы и службы в Чаруме он научился общаться с любыми людьми на равных, но чем ниже статус собеседника, тем труднее давалось Кнэфу непринуждённое общение, а девушка не только бедной одеждой, но и поведением напоминала ему рабыню, живую вещь – как называли их на языке его родины. Старые привычки восставали в нём, требуя соответствующего к ней обращения.
Она опять закрыла лицо руками. Кнэф тяжело вздохнул.
«Надо дать ей денег и отправить подальше из Гатарха. – Он снова попробовал есть безвкусные овощи, но быстро сдался. Хлебнул кислого до слёз сидра и, сплюнув гадость назад, отставил кружку. Снова уставился в окно. – Хотя умнее, конечно, убить».
Он покосился на спутницу и мотнул головой, отказываясь от подлого выхода из ситуации. К тому же Кнэфу было до зуда интересно, почему девушка явилась убить старика.
– Что он тебе сделал?
Она схватилась за кружку и, морщась, выпила весь сидр. Кнэф подтолкнул свою порцию. Но после неё девушка снова закрыла лицо руками и застыла.
«Надо уходить, – Кнэф потирал пальцем стык досок в столешнице. – Я и так задержался…»
– Я работала у него подавальщицей, – прошептала девушка в руки. – Однажды… там гуляли контрабандисты, они захотели меня, а он согласился отдать меня за плату, и они всю ночь меня… И сам воспользовался. Запер в подвале. Родителям сказал, что я ушла с ними, а сам держал меня там. Год, целый год он мучил меня, заставлял обслуживать себя, а потом продал в бордель. В Гатархе запрещено торговать людьми, но это не помешало ему меня продать, а им купить. И вот я сбежала, чтобы убить его, а он… он… – Она всхлипнула. – Я ему яйца отрезать хотела. Представляла, как он будет молить о пощаде, корчиться от боли, а он просто сдох.
Девушка уставилась на Кнэфа осоловевшими глазами:
– Как он посмел сдохнуть прежде, чем я отомстила? Он ведь… он просто сбежал из моих рук. – Она опустила взгляд на свои дрожащие пальцы. – Я ведь терпела всё это, выжила только чтобы убить его…
– И что ты чувствуешь?
Кнэф подался вперёд, вглядываясь в покрывшееся красными пятнами лицо девушки.
– Что? – прошептала она.
Зрачки её расширились, превратив глаза в две чёрные бездны.
– Ты рада его смерти? – Кнэф сцепил пальцы. Дыхание его участилось. – Тебе стало легче?
Она потупилась, прислушиваясь к себе. Пожала узкими плечами:
– Не знаю… Какая-то пустота, – она приложила ладонь к груди. – Я хотела сделать это сама, своими руками. Видеть его глаза. Понимаешь?
– Понимаю, – вздохнул Кнэф и невидяще уставился в окно. – Прекрасно понимаю.
Внутри у него всё горело, он не отказался бы хлебнуть хорошего головокружительного вина, но на границе с нижним городом об этом нечего и мечтать.
Судорожно вздохнув, девушка привалилась к раме окна. Пятен на её лице стало больше, под глазами и вокруг рта залегали синеватые тени, пальцы судорожно сжали чадру.
– Горит, – прошептала девушка синеющими губами. – Внутри всё горит.
У Кнэфа перехватило дыхание, а пылающий желудок сжался от ужаса. Его спутница дышала с трудом, синева разливалась и вокруг ногтей, её передёрнуло несколькими мощными судорогами, и девушка застыла. Тихо зажурчала потёкшая на пол моча, запахло испражнениями.