Собственность Шерхана - стр. 20
Глава 11.
Шерхан.
Всё её запах виноват. От меня пахло порохом, сигаретным дымом, кровью из пораненной о стекло бокала ладони. От неё – невинностью, черт побери, несмотря на тело, которое приобрело и беременный живот и роскошные женственные изгибы. Шагнул к ней ближе, знал же, не нужно… Вдохнул её запах полной грудью. Яблоком пахнет от волос. Зелёным. Кислым таким, как те, что мы в детстве пиздили с дачных участков. Женщиной пахло. Взрослой, знающей цену своей привлекательности. Только вот Белоснежка не знала…
Уходи, заорал я мысленно себе. Поздно. Словно все мои силы, все мои мысли сосредоточены на кончиках пальцев, которыми я по животу Белоснежки вожу. Никогда раньше на беременных баб не смотрел даже – ну, пузатая баба и подумаешь. А тут… Тёплый живот. Такой тугой. Трогательно выступающий пупок. Вены, что стало видно отчетливее под белой кожей, и по каждой из них хочется языком провести. И головка члена буквально болит, пульсирует огненной болью, и унять её может только Белоснежка. Нужно внутрь неё, просто жизненно необходимо в её влажное тепло, иначе крышка, иначе с ума сойду.
Мне хватило сил не сделать ей больно. Кончил и сам испугался, все ли в порядке, цела ли? И смелость сразу покинула, но мужик я или нет? Трусливо бежать не буду, сделал значит сделал, за свои дела я всегда ответ держу.
Протянул руку коснуться бархатной девичьей щеки, но Белоснежка просто оттолкнула мою руку. И тогда я увидел. Её живот просто вздыбился, словно там внутри что-то живое. Я опешил, дыхание перехватило, когда дошло, какой я идиот. И её беременность не нечто абстрактное теперь, не тест положительный, который до сих пор в ящике стола в моем кабинете лежит. Это, блядь, правда. И вот то, что так яростно толкает Белоснежку изнутри, это не просто нечто живое. Это и правда мой сын.
– Можно потрогать? – спросил я охрипшим от волнения голосом. – Он…шевелится.
Белоснежка тяжело приподнялась и натянула на себя одеяло по самый подбородок. Моя робкая девочка…от мысли, что такой дерзкой её сделал Чабаш или какие-то другие мужчины скриплю зубами.
– Давай, заставь меня, – упрямо говорит она. – Ты же можешь, тебе же плевать, что я думаю, что я чувствую.
Обида и ненависть на самого себя захлестывает с головой. Ухожу. В кабинете моем кровь, бокал разбитый, рано, но надо прислугу поднимать, пусть убирают. Снова пью, зарекался не пить, но сколько херовых мыслей в голове, и не отключить их никак, и алкоголь тоже не справляется. Звоню Анвару, он приходит уже через минуту, заспанный, вихор волос торчит дыбом, словно в шестнадцать, когда я первый раз его увидел.
– Врача дерни, – отдаю команду. – Лучшего по этим беременным делам. Пусть полностью посмотрит и анализы возьмёт!
Анализы нужно. От самой Белоснежки только и осталось, что сиськи, да пузо. Кормить её надо, и витамины пусть жрёт какие положено, если надо, насильно буду пихать.
– Хорошо, – кивает Анвар.
– И это… центр "Зайнаб" знаешь? Были там наши?
Первые пару месяцев после того, как Белоснежка исчезла, я вообще смутно помню. Я тогда землю носом рыл, зверея от того, что предают самые близкие. Рану на боку замотал бинтами сам как смог, зубы стиснув, и забил. Думал – как на собаке заживёт. Не зажило, и заражение крови свалило меня надолго. Как не сдох, сам не понимаю, кишки изнутри горели, казалось, мозги кипят.