Смерть от любви (сборник) - стр. 9
Крокодильчики посмотрели на неё и облизнулись.
Один юный честолюбивый крокодильчик сказал:
– Я очень смелый. Я страшно смелый. Но здороваться за руку со всяким проходимцем из-за какой-то лягушки я считаю ниже своего достоинства.
– Ну и трус. Примитивный, скучный трус. Один из многих трусов, – сказал Суровый Браконьер и заголосил: – А вот лягушата! Свежие лягушата!
– Ты у меня сейчас сам её слопаешь! – крикнул честолюбивый крокодильчик и поплыл в залив.
Едва он приблизился к берегу, как браконьеры выхватили свой сачок из воды, и крокодильчик оказался в сетке.
– Ты, конечно, самый смелый, – сказал Суровый Браконьер, – но ты и самый глупый. И за это тебя так жестоко наказывает судьба. В моём лице.
– Мама! Ой, мамочка моя! – заплакал крокодильчик.
Тогда Теряев вышел из-за баобаба и строго сказал:
– Вы не имеете права нарушать биологический баланс природы!
От неожиданности браконьеры уронили сачок в воду.
Крокодильчик выбрался из сетки и пустился наутёк по течению.
– Чтоб тебя, – крикнул ему вслед Суровый Браконьер и обернулся к Теряеву. – А тебе чего, мальчик? Какого тебе баланса ещё нужно?
Теряев, видя, что остался не понят, уточнил:
– Сафари на малолетних крокодилов запрещено!
– Я знаю, – сказал Суровый Браконьер.
– Это жестоко! – недоумевая, крикнул Теряев. – Это безчеловечно – пользоваться доверчивостью детей. Я обращаюсь к вашей совести…
– А я бессовестный, – сообщил Суровый Браконьер. – Мне и без совести комплексов хватает. Давай проверим: на твоей стороне совесть, на моей стороне – сила; посмотрим, чья возьмёт.
И коварные браконьеры накинули сачок на наивного Теряева. Он запутался в сетке и упал.
Браконьеры набросились на него. Тут бы пришел Теряеву конец, но из кустов, задыхающийся и бледный от волнения, выскочил теряевский крокодил, размахивая над головой карабином.
– Лапы за голову! Лицом к баобабу! – крикнул он.
Браконьеры покорились.
Крокодильчики, бывшие пленники, высыпали на поляну, как горох, из-за спины теряевского крокодила, вынули Теряева из сачка и затеяли вокруг него счастливый хоровод.
– Так всегда, – пробормотал Суровый Браконьер.
Теряев, глядя на крокодильчиков, тоже развеселился. Он плясал в кругу хоровода и пел:
– Сколько можно мокнуть в воде?!
Теряев очнулся. Он лежал в ванне и в задумчивости проливал в воду кока-колу.
– У тебя скоро жабры вырастут, – предупредил из-за двери теряевский папа.
– Папа, давай поедем в джунгли, – попросил Теряев.
– Только джунглей мне и не хватает! Вкалываешь целый день, как проклятый, а в собственном доме холодную ванну принять нельзя.
– Папа! – трагическим голосом сказал Теряев. – Папочка! Уже август. Я тебя умоляю, пожалуйста, купи мне попугая. Я не могу вернуться без попугая в Москву.
Теряевский папа довольно долго молчал. В тишине был слышен душераздирающий сестрёнкин плач. Потом папа сказал:
– Даю тебе честное африканское слово – я непременно куплю тебе попугая.
…Успокоенный Теряев поплыл дальше через джунгли по мутной воде далёкой африканской реки на своём крокодиле: