Слово Вирявы - стр. 19

– Конечно, не обиделась, мам. Близко же…

– Мне кажется, ты пополнела? Ничего у вас там с Русланом не намечается?

– Лида… – Варин папа неодобрительно покачал головой.

– Ну а что – Лида? Я мать, могу спросить? Или нет?

– Мы с Русланом расстались. На время, – неопределенно дернула плечом Варя.

Мама вскинула брови.

– На время? Ага, как же! Пишем «на время» – «навсегда» в уме.

– Ли-ида… – Папа обреченно вздохнул.

– Ну чего ты «лидкаешь»? Ей же надо понимать и не строить дальше планов на этого… кхм… молодого человека. Другого найдет. Да, Варь?

Варя переводила взгляд с мамы на папу. Какие же они разные. И вот всю жизнь вместе. А они с Русланом… хоть и такие… такие похожие… были.

– Так, Варя, давай-ка ешь, потом наболтаетесь. – Папа подвинул к ней тарелку с сырниками. – Мама для тебя старалась.

– Да-да, я даже встала пораньше, чтобы успеть!

– И как, успела? – Папа выразительно взглянул на маму.

– Успела. – Мама с достоинством качнула головой, мгновенно выпрямив спину. Она умела оказывать услуги с видом дворецкого, знающего и тайны своих господ, и цену себе. И разумеется, ее лицо попадало под категорию «утюгов».

В воздухе заискрило.

– Ну что же, теперь, когда мы в курсе, что жениха у нас больше нет и ничего интересного, кроме беспричинного набора веса, не предвидится, – резюмировала Варина мама, – хотелось бы подробнее узнать, какие такие неотложные дела у столичной журналистки в селе Шимкино? – Слово «село» она почему-то произнесла через «э».

Пока Варя пыталась взять под контроль сбившееся дыхание, рядом послышался глухой звук. Это папа картинно ударился лбом о столешницу.

– «Не реви! – За спиной у Вари раздался голос мультяшного Карлсона. – Кому говорю, не реви!»

Папа.

– Дурачина. Как ты тут меня нашел? – рассмеялась Варя, вытирая слезы. Мамины шпильки все-таки разбередили едва затянувшиеся раны.

– Как будто я не знаю, где обычно целуется и плачет моя собственная дочь, – хмыкнул он. – И потом, это самое романтичное место в шаговой доступности от квартиры! – Папа показал на городской пейзаж, вид на который открывался с общего балкона на последнем этаже их дома.