Слёзы Индии - стр. 30
Найти Лалиту в этом городе казалось невозможным. Они заходили в лавки, спрашивали у торговцев, показывали фотографию детям, игравшим в пыли, но всё было без толку. Люди отводили глаза, махали руками, прятались в тень, словно знали больше, чем могли сказать.
– Они уже в курсе, – тихо сказал Джон, остановившись у ржавых ворот в узком переулке. – Дальше дорогу покажут только те, кому это выгодно.
Он кивнул на закопчённую вывеску: Chowkidar: Pawn Brokers, Safe Storage. Маленькая дверь оставалась приоткрытой. Внутри пахло железом, мокрой солью и старой бумагой. За прилавком сидел сухой мужчина в белой рубашке и тонких очках. Его взгляд был тяжёлым, настороженным – таким смотрят те, кто хранит чужие тайны.
– Мы ищем Лалиту, – сказал Джон без лишних слов. Его голос прозвучал низко, словно гул далёких машин.
Мужчина не удивился. Он посмотрел сначала на Джона, потом на Санадж, стоявшую чуть в стороне. В комнате пахло сыростью и горьким чаем. За окном гудел Мумбаи, и вместе с ветром в щели пробивался запах жасмина.
– Здесь не задают вопросы бесплатно, – произнёс он мягко, но в его голосе слышалась острая кромка, будто скрытый нож.
Санадж шагнула вперёд. Пальцы её невольно сжались, и она почувствовала, как кожа саднит от давления.
– Назови цену, – сказала она. Голос звучал твёрдо, хотя внутри всё сжималось. – Деньги, имя – что угодно. Только скажи, где она.
Мужчина чуть наклонил голову. Его пальцы барабанили по столу, будто отмеряя время.
– Вопросы стоят дороже, чем ответы, – тихо сказал он. – Здесь ценят не только деньги. Здесь помнят долги.
Он сделал паузу, а потом кивнул в сторону боковой двери. За мутным стеклом колыхались тени.
– Ваша подруга – залог. Для вас есть послание: чтобы вернуть её, иди к мосту этой ночью. Там будет человек, говорящий за тех, кто выше. Приходи одна.
Холод скользнул в грудь Санадж, словно река за городом поднялась к её ногам. Она кивнула, не отводя глаз, хотя внутри всё стянуло ледяным узлом. Выбора не было.
– Если с ней что-то случится… – начала она, но мужчина уже отвернулся к бумагам. Её слова повисли в воздухе и растворились в тишине.
Они вышли на улицу. Ночной Мумбаи был похож на мираж: багровые вспышки рекламы отражались в лужах, редкие прохожие спешили по своим делам, а ветер приносил со станции то пение, то плач. Джон держал Санадж за плечо, иногда останавливался и внимательно вглядывался в переулки, где тени двигались, будто жили своей жизнью.
Они укрылись возле заброшенного лотка, от которого пахло прогорклым маслом и пылью. Джон остановился, кулаки его сжались, взгляд сузился.
– Это ловушка, – сказал он глухо. – Ты не пойдёшь туда одна.
Санадж замерла. Пальцы её машинально стиснули кулон, холодный металл впился в кожу. Страх сжал горло, но она коротко кивнула, не споря.
– Я иду с тобой, – добавил Джон. Его голос звучал жёстко, в нём слышалась злость, горячая, как воздух над улицами. – Они хотят играть по своим правилам? Мы тоже не будем честными.
Его решимость придавала ей силы, но страх всё равно не отпускал, скребя внутри. Город будто шептал, что каждая тень рядом могла обернуться угрозой.
У моста пахло ржавчиной и речной сыростью. С воды тянуло холодом, а вместе с ветром приходил резкий запах жасмина, знакомый, тяжёлый, будто знак беды. Железные перила гудели от порывов, дрожали, словно чувствовали шаги на мосту. Ночь стала вязкой, фонари горели неровно, их жёлтые круги колыхались в темноте, будто сам город задержал дыхание.