Слёзы чёрной вдовы - стр. 48

Полицейский мелко затряс головой, кивая, и даже не решился ничего уточнить. Потом козырнул и помчался отдавать распоряжение подчиненным.

А Кошкина черт дернул обернуться еще раз на дом.

Сквозь распахнутую дверь террасы ему хорошо было видно Раскатову, спрятавшую лицо на подлокотнике все того же кресла. Спина ее дрожала: она плакала навзрыд, в том не могло быть сомнений. На мгновение у Кошкина шевельнулась мысль – даже не мысль, а надежда, – что он просто понял ее как‑то не так… Впрочем, гоня сомнения, он снова нахмурился и отправился искать своего кучера.

--

[1] На вооружение российской армии револьверы системы Нагана поступили только в 1895 г., но и к 1891 г. эта марка успела себя хорошо зарекомендовать во всем мире.

13. Глава двенадцатая

Светлана не помнила, когда в последний она раз рыдала вот так – не помня себя, до головной боли, до озноба во всем теле. Порой казалось, она выплакала уже все и сумела взять себя в руки, но стоило вспомнить эту отвратительную сцену, это презрение в его взгляде, эти обидные колкие слова, и снова она не видела ничего, кроме пелены слез перед глазами.

Что он теперь думает о ней? Он считает ее убийцей, это понятно, и с минуты на минуту непременно вернется, чтобы заковать ее в кандалы, как преступницу. Но это еще можно пережить, а вот то, что он думает о ней как о последней шлюхе… Впрочем, она и есть шлюха.

Светлана вполне отдавала себе отчет, что, ежели б на месте этого сыщика был кто‑то другой, даже менее привлекательный, она бы сделала все то же самое. У нее не было выбора! Если есть хоть малейший шанс избежать наказания и не ставить на будущем Нади крест, сделав ее сестрой каторжанки, она обязана этот шанс использовать. Не имела никакого права не использовать!

Потому Светлана, хоть и чувствовала омерзение к себе, иного пути не видела. С ней кончено, и нет смысла разыгрывать из себя невинную гимназистку. Не нужно ждать чуда, его не будет.

Но она сглупила, понадеявшись провернуть этот трюк с Кошкиным. Ведь показалось же ей в какой‑то момент, что он не из тех, кто воспользовался бы столь низкой женщиной. И он действительно не воспользовался. Вероятно, он даже думал о ней лучше, чем она есть на самом деле. Но теперь уж…

И очередной приступ рыданий лишил ее способности думать хоть сколько‑нибудь трезво.

Светлана не заметила, когда именно в библиотеке появилась Василиса, но та тотчас принялась суетиться вокруг, уговаривать то умыться, то лечь в постель, в конце концов экономке даже удалось заставить ее выпить отвар из ромашки и мяты. Неизвестно, что она еще туда добавляла, но на Светлану это варево всегда действовало успокаивающе.

Помогло и в этот раз. Слезы еще продолжали водопадом катиться из глаз, но она, по крайней мере, больше не тряслась от рыданий. Да и мучительное чувство стыда как будто притупилось.

– Пойдем, золотая моя, – Василиса завела Светланину руку себе за шею и настойчиво повела ее куда‑то. Светлане не хотелось идти, да и полицейский ведь сейчас вернется, чтобы арестовать ее, но она даже Василисе сопротивляться не могла. А та по пути продолжала увещевать: – Пойдем, золотая, рассвет уж скоро, но ты поспи – я Аленке скажу, чтоб не шумела и тебя не будила.

Светлана не помнила, как Василиса раздела ее и уложила в постель, как опустила портьеры, чтобы утренние лучи не пробивались в комнату, и прикрыла дверь за собою.