Славный судный день - стр. 23
– Кухонные ножи, бита… Я ведь почти пустой сюда заехал, сам знаешь. Мы ведь не будем отбиваться наушниками или торшером! – но договорить я не успел.
Визг сигнала тревоги. Врубившийся всюду тусклый красный свет. Стены, пол, потолок – все окрасилось в зловещий цвет. Каждое движение – преувеличенно резкое, как в замедленной съемке. Механический голос диктора "Уважаемые жильцы! Срочное предупреждение, оставайтесь спокойными, следуйте указаниям!". И на повтор. "Уважаемые жильцы! Срочное предупреждение, оставайтесь спокойными, следуйте указаниям! Закройте окна и двери! Не покидайте квартиры до получения дальнейших инструкций! Не контактируйте с незнакомцами! Оставайтесь в квартирах!".
Сердце подскочило к глотке, от паники затошнило. Я вцепился пальцами в ворс ковра, чувствуя, как дико дрожу. Лоренц, метнувшись к Марике, притянул ее к себе, а у самого взгляд по потолку бегал. Мара прижалась к Лоренцу. Её глаза широко раскрыты. На лбу – капельки пота.
Включилась та самая хваленая система оповещения при чрезвычайных ситуациях. Красный свет отражался в напольном зеркале, искривляясь, как в кошмарном сне. Точно вырвавшись из моего кошмарного сна. А в голове – голос деда. "Конец сущего вспыхнет алым". И дыхание сделалось тяжелым, сиплым, словно я старался вдохнуть через плотную ткань.
Не будь параноиком, Саймон. Не тащи сказки в реальность. Но так некстати вспомнилась Она. Её темные волосы. Её мягкий голос, рассказывающий небылицы. Её краски, которыми она раскрашивала наши шеи и плечи. Её лицо и рисунки глаз на её щеках. Она, в чьей квартире вечером не горел свет. Она, пару недель не выходившая на связь. Оливия Линд и её прозрения, так идеально ложащиеся на дикое буйство этой ночи.
Механический голос диктора повторял с неумолимой настойчивостью. Привычное подавление любой мысли, кроме доносимой. На этот раз – "Оставайтесь на месте". А мы, затаив дыхание, беспомощно смотрели по сторонам.
Следом – удар во входную дверь. Марика чуть не вскрикнула, но Лоренц успел зарыть ее рот. Голос из коридора – истеричный, хрипящий, молящий. Достаточно громкий, чтобы прорваться сквозь говенную шумоизоляцию. "Мы знаем, что вы там! Откройте! Пустите нас! Они ворвались к нам в квартиру через балкон! Пожалуйста, помогите!".
И я впервые видел Диллона таким: напоминающим хищника, готового к броску. Ларри замер на месте, продолжая придерживать Марику и неотрывно глядя на закрытую в комнату дверь. Он не верил словам тревожного оповещения. Он не верил, что помощь придет. И его взгляд говорил о том, что он готов действовать. И это было страшно.
Когда крики с мольбами затихли, Лоренц выпрямился, сжимая крепче свое импровизированное оружие. В алом свете темные волосы падали на его точеное лицо, футболка липла к вспотевшему телу.
– Я выйду из комнаты. Вы закроете дверь и будите сидеть тихо, – процедил Лоренц. Марика вскинула к нему нахмурившееся лицо. – Посмотрю, что можно взять в квартире. Выгляну на балкон, посмотрю, как обстоят дела на внешних лестницах.
– Нет, – Марика порывисто поднялась. – Либо вместе идем, либо никак.
– Я выйду один. Ты дождешься. Вместе с Саймоном, – отрезал Ларри. – И если у нас есть вариант выбраться сейчас – тогда в пекло систему оповещения и их предупреждения. Люди не будут сидеть в квартирах. Я не буду дожидаться паники. И приезда жнецов, чтобы те зачистили непонятки для сохранения идеальной картинки. Если в Государстве что-то идет не так – не приведите Небеса стать тому свидетелями. Если ты свидетель слабости власти – значит ты мертвец.