Слава России - стр. 77

– Знаю, знаю, – грустно улыбнулась Баялун. – Да не в том ошибка твоего отца, а в том, что он Кавгадыя отпустил. Знаешь ли ты, бедный мой княжич, что такое Кавгадый? Это… шайтан! Змея! Стервятник! Я не знаю души столь черной и злой, как эта. Он никогда не простит твоему отцу своего унижения, а милости его того пуще не простит. За его дары он выклюет ему сердце.

Константин похолодел при этих словах. А ханша продолжала:

– Его нужно было убить, убить в бою или после, сказав, что он был ранен и умер от ран… За гибель Кавгадыя в бою Узбек не стал бы мстить. Тут не было бы ему оскорбления, тем более, что Кавгадый действовал без его приказа… Твой отец смерть свою помиловал, понимаешь ли это? Кавгадый Юрия научил возвести клевету на твоего отца – уж так им на счастье приключилась смерть Кончаки! Но это не все. Они внушают Узбеку, что твой отец часть дани оставляет себе.

– Это ложь! – возмутился княжич.

– Ложь. Но хан верит ей.

– Почему?! Почему он верит всей лжи?! Разве он не знает, кто такие Юрий и Кавгадый?

– Он знает, сколько золота привозят ему Юрий и его брат Иван… А Кавгадый… Во рту его не язык, а жало. И оно жалит в самое сердце. Он умеет убеждать… К тому же Узбек очень молод. Его более занимают охоты и игры, чем дела. А Кавгадый услужливо занимается последними, позволяя моему мужу предаваться забавам…

Говоря это, ханша обнимала княжича и ласково целовала его. Константина смущали и тревожили ласки красавицы-татарки. В них чувствовал он, несмотря на обманчивость, что-то совсем не материнское, что-то тяжелое, удушливое, страсть, которая пугала его. В то же время Баялун была в Орде единственным человеком, на защиту которого он мог рассчитывать, человеком, понимавшим его, сочувствовавшим его горю, человеком, с которым он мог говорить без страха, раскрывая мучимую тоской душу.

После Бортеневской победы отец вновь попытался заключить с московским князем мир. У Синеевского брода, где встретились рати соперников, оный был подписан. Отец предлагал даже князю Юрию вместе отправиться в Орду и там перед ханом ходатайствовать за Русскую землю… Но что было Даниловичу до Русской земли? Он не замедлил разорвать заключенный договор, убив тверского боярина Александра Марковича, посланного в Москву с «посольством любви». Последняя надежда на мир и добрую волю Юрия рухнула, оставалось обратиться к ханскому суду. И, вот, тут-то приключилась большая беда – скончалась в Твери бедная Кончака-Агафья… Узнав в том, что в ее смерти враги хотят обвинить пред ханом его, отец послал в Орду Константина с тем, чтобы показать свою верность, а также задобрить Узбека обильной данью. Сперва хан принял княжича с честью, но затем по наущению Кавгадыя и Юрия воспылал злобой и хотел уморить Константина голодом или же растерзать дикими зверями. Если бы не добрая ханша, то и исполнил бы непременно это намерение…

Чуть покачиваясь из стороны в сторону, Баялун затянула протяжную песню, слов которой нельзя было разобрать. Константин подумал, что этой красавице-ханше не достает детей, коим могла бы дарить она тепло своего сердца. Она была одинока в своем богатом шатре, в окружении подобострастных слуг и наперсниц… Впрочем, муж почитал ее, а вслед за ним и его вельможи. Мудрая Баялун могла бы быть истинной владычицей Орды. Татарскою Ольгою…