Сквозь боль - стр. 5
«Ааа! Нет! Господи!» – завыла про себя Ася, но уже ничего не могла сделать. С Даном. Или с собой.
Он сидел перед ней на коленях, положив ее ноги себе на плечи, и смотрел в лицо. В карих, как крепкий чай, глазах прыгала прежняя дерзость, которая всегда ее привлекала. Буквально манила. Просила себя укротить. И раньше ей всегда удавалось. Но не теперь. Ася чувствовала все свое бессилие перед ним. Впервые в жизни. Или… врала себе. Она уже не раз испытывала немощность перед Даном. Она сама его жаждала. С тех самых пор, как перестала им обладать.
Раньше он был только ее. Вспыхивал от одного ее прищура или легкой усмешки. Глядел ей в рот, когда она говорила. Готов был целовать землю, по которой она ступала, лишь бы она смотрела на него. Ася чувствовала его покорность и одновременно бунтарский дух. Знала, что он однажды сорвется с цепи, но не знала, что тогда начнет сама за ним бегать и пытаться посадить на цепь опять.
Дан сорвался после первого поцелуя, убежал, гремя кандалами, утешаться в объятия разных сучек, справлял свою кобелиную нужду, но возвращался. Ася знала, что есть между ними еще цепи, которые нельзя порвать. Держалась за них крепко, дергала его, как марионетку, ища триггерные точки. Работал только Тим. На него Дан реагировал острее всего.
Лавируя между ними, Ася думала, что смогла снова привязать Дана на все цепи, почти решила ему отдаться, но он внезапно слез с крючка. Уехал, оставив ее здесь с Тимом. И этим вырвал вместе с цепью ее сердце. А через год, когда опустевшая плоть заросла спайками и шрамами, вдруг вернулся. И сразу с правами на нее. Заявился, как хозяин за шавкой.
Такое Ася не могла простить. Нельзя было такое прощать. Она ведь не шавка. Это за ней они всегда таскались, Даня и Тима, два ее верных песеля.
Одного из них теперь ели черви, а второй насиловал ее в беседке, где они втроем провели счастливое детство.
***
Ася скатилась попой на край скамьи. Кровь из задранных ног притекала в пах и из привязанных к стенке рук тоже. В груди колошматило. Она часто дышала, то сжимаясь, то расслабляясь, будто специально накачивала клитор. И он набухал, даже если к нему пока не прикасались. Само предвкушение возбуждало.
Усмехнувшись глазами, Дан приложился губами к тонкому кружеву ее трусиков. Тепло выплеснулось мурашками по коже. Внутри проскочил импульс. До самого сердца. Ася глухо простонала.
Дан сразу попал в клитор. Проверил языком – мягкая плоть податливо отозвалась упругостью. И он зажал ее губами, зажевав заодно ткань. Еще один сдержанный стон вырвался из Асиной груди. Внутри торжествуя, Дан натянул резинку на указательный палец и спустил трусики, открыв гладкие губы и клитор. Снова присосался к нему ртом и обильно смочил слюной. Язык проскользнул между пухлыми складками вниз и вошел внутрь.