Скарфинг. Книга первая - стр. 3
– А как по мне твои груди похожи на слепых щенят, нуждающихся в ласке, – говорит Орхан, сидя по-турецки на сцене и покачиваясь взад-вперед.
– Обольщение это хитрость, которую используют слабые, чтобы покорить сильных. Сильные всегда стремятся выплеснуть свою силу в нежность и стать слабыми,– продолжает Михрима, – Теперь взгляни на мои ягодицы. Они также похожи на луну. Они бледные и светящиеся, и подобно луне могут свести мужчину с ума.
Она поворачивается к Орхану спиной и, расстегнув кушак, спускает шаровары.
София Павловна хочет сказать подруге, что та ничего не понимает в театре. Она наклоняется к Варваре, и тут замечает, что сквозь хвойный запах смолки, которую жует художница, пробивается сладковатая сивушная нотка.
– От тебя разит самогоном, – шепчет София Павловна на ухо Варваре.
– Быть этого не может! – смеется художница.
– Ну, смотри, Варенька! Тебя уже пороли у позорного столба, года не прошло…
– Типун тебе на язык, – Варвара лезет в холщовую сумку и достает украдкой бутылку из толстого стекла.
В бутылке плещется мутный самогон.
– По глотку, чтобы немного взбодрится, – предлагает Варвара Альбрехт и широко улыбается щербатым ртом и вытаскивает из горлышка деревянную пробку.
Про Варвару нельзя сказать, что она красавица. У неё узкое худое лицо, нос с горбинкой и большая щербина между верхних резцов. Желтые, как солома волосы, пострижены совсем коротко и топорщатся на макушке. Это невысокая худощавая девица с узкими бедрами и длинными руками. Пальцы у нее тоже длинные, тонкие и такие гибкие, что, кажется, будто суставов в каждом пальце больше чем следует. Если присмотреться, то на лице Варвары, на ее смуглой от загара шее или руках всегда можно заметить пятнышки не до конца оттертой краски – огненную киноварь, желтую солнечную охру, изумрудную зелень кобальта или цинковые белила. Варвара Альбрехт – художница, она живет на съемной квартире неподалеку от трамвайного парка, на самой окраине Тобола.
– Ты с ума сошла! А ну, спрячь немедленно! – сделав большие глаза, шепчет София Павловна, а сама берет из рук художницы бутылку с самогоном.
– Я помню, раньше ты ни черта не боялась. Чем-чем, а поркой тебя точно было не напугать.
– Я стала осторожнее. Глупо самой нарываться на выволочку.
– Куда вы подевали мою Софи? – вопрошает Варвара, подняв свои большие навыкате глаза к темному своду зрительского зала.
Запах сивушных масел щекочет Софии Павловне ноздри. Она жмурится и, задержав дыхание, делает хороший глоток из горлышка. На лице барышни появляется страдальческая гримаса, будто её вот-вот стошнит. Она осторожно выдыхает.
– Ух, какой крепкий! – София Павловна вытирает выступившие на глазах слезы.
– Возьми-ка, – говорит Варвара и протягивает подруге завернутую в фантик смолку.
Художница тоже отхлебывает самогона из горлышка. Потом прячет бутылку обратно в суму. Откинувшись на спинку кресла, она смотрит на сцену блестящими глазами.
А на сцене, повернувшись к Орхану спиной, Михрима вертит большой белой задницей. Орхан украдкой задирает халат и принимается лихорадочно мастурбировать. У Орхана, вернее у актрисы, которая его играет, вместо настоящего пениса – фаллос, вырезанный из слоновой кости. Фаллос крепится к паху актрисы кожаными ремешками телесного цвета.
– Я расскажу тебе об астральном невольнике, обращенной в рабство задницей женщины. И о горькой тайне её черной бездны, – говорит нараспев Михрима.