Скандальная история старой жены - стр. 27

Маардин поднимает ладонь – знак, что совет окончен.

Я встаю.

Стул негромко скрежещет по мрамору. Медленно иду через зал совета, у меня много дел. Нужно подготовиться к отъезду.

Сейчас уже вечер, завтра займусь неотложными вопросами, найду того, кто заменит меня в Севьяре, и можно выдвигаться. Не буду тратить время на езду верхом, полечу в драконьей ипостаси. Так доберусь до места назначения скорее.

Когда прохожу мимо колонн, слышу ровные шаги позади. Они мне знакомы.

– Регаран, – звучит голос брата.

Я останавливаюсь, но не оборачиваюсь. Жду.

Император подходит ближе. В его движениях нет враждебности. Только тяжесть ответственности, которую он носит с рождения. Как и я свою.

– Есть разговор, – говорит Маардин негромко, но твёрдо.

– Говори, – скупо отвечаю я, уже зная о чём он будет.

– Ты обезумел? – цедит он сквозь зубы. – Ты ведь едешь туда из-за Миравель?

– Я еду туда, потому что хочу отвлечься от военной рутины.

– Я знаю, чего ты на самом деле желаешь. Хочешь вернуть варийскую девку, которая опозорила тебя и нашу семью?

– Покажи мне того, кто считает императорский род опозоренным? Я лично отрублю ему голову, – я подаюсь вперёд, заглядывая в лицо брата. – И я не хочу её вернуть, мне не нужна эта грязная лживая потаскуха.

Маардин качает головой, в его глазах загорается раздражённый огонёк:

– Миравель внесла разлад в нашу семью, чего и следовало ожидать. Ты должен отказаться от неё, но истинность не даёт тебе это сделать. Если не можешь противиться – пусть жрецы выжгут метку. Тебе полегчает.

17. Глава 6.3

Гнев ошпаривает нутро. Я никому не позволю указывать мне, что делать с Миравель.

– Я сам решу, что делать с собственной женой, – рычу я. – Не лезь в это, понял? И согласно закону, метку выжигать нельзя.

– Я могу изменить закон. Тебе нужны наследники. С ней ты никогда их не хотел, но теперь у тебя есть возможность выбрать другую женщину, не поправ волю нашего отца.

– Мне? Это тебе нужны наследники, Маар. Тебе и императорскому роду! Не мне. Если я захочу выжечь метку – это будет моё решение. И мне будет плевать на все законы. Но ты не вмешивайся в это.

Маардин еле сдерживается, я вижу напряжение в его взгляде. Он не привык, когда с ним так разговаривают. И мы никогда не идём друг против друга, это первый раз за очень много лет. Но сейчас мне плевать.

– Ты должен жениться сам, – припечатываю я. – Ты сделал выбор, наложив печать, блокирующую появление метки истинности у твоей пары. Убери печать, у тебя появится истинная и заделай ей наследников столько, сколько понадобится. Но ко мне не лезь.

– Ты знаешь, почему я наложил печать, – лицо брата суровеет.

– Мне плевать. Не решай свои проблемы за мой счёт, – бросаю я, разворачиваюсь и иду прочь, заводясь всё больше.

Нам лучше не продолжать этот разговор. Он не приведёт ни к чему хорошему.

Умом я понимаю, что несу такую же ответственность за наш род, за Имрияс, как и брат. Но внутри – глубоко, где-то под рёбрами, неприятно ноет. Будто саднит старая рана, которая за много лет так и не затянулась до конца. Это она не даёт мне руководствоваться холодным расчётом и логикой.

Я знаю, когда это закончится.

Когда кто-то из нас двоих умрёт. Или она, или я.

Иду в сторону нижнего двора, туда, где мои люди разминаются и готовятся к выдвижению.