Синяя кнопка. Фантастические повести и рассказы - стр. 11

Послышался треск, как будто сквозь кустарник пробирался медведь, и в круг у костра вывалился Шаха.

– Опаньки! – воскликнул он, – а говорили, что ты больна. А Элиза даже… Впрочем, неважно. Как ты себя чувствуешь?

– Лучше, я просто устала вчера… – Серафима была начеку. – А ты почему не спишь?

– Да так… по своей нужде вышел, – он гоготнул. – Вот и классненько, что ты здесь. Вместе не спать веселее, а?

Он подмигнул заговорщески. Серафима колебалась. Встать и уйти в палатку? Еще потащится за ней… Нет, пожалуй, тут безопасней.

– Наши бабы тебя невзлюбили чего-то, знаешь… Да и Балтышев придирается… Но ты не расстраивайся. Если что – кликни Шаху, Шаха тебя защитит.

– Спасибо, я сама могу за себя постоять. А любить меня или нет – это их дело.

– Слушай, я к тебе с чистым сердцем. И можно сказать, добрыми намерениями… Ну чего ты все одна да одна?

Этого она и боялась… Он придвинулся к ней, почти навалился, обняв здоровенной ручищей. Второй рукой ухватил за голову, придвигая к себе, жирными губищами прислонился к ее губам. Серафима попробовала его отпихнуть, но слабость давала себя знать, сил активно сопротивляться не было. Наконец она кое-как отвернула от него лицо, и изо всех сил впилась ногтями ему в руку.

– Вот стерва, больно же! Ну ладно, хотел ведь по-хорошему!

На лице у него появилось животное выражение. Тут Серафима по-настоящему испугалась.

– Тимур! – вырвалось у нее, – Тимур!

Послышались быстрые шаги, Шаха обернулся – сзади стоял Тимур. Раздался удар, неприятный хруст, и она увидела, как Шаха повалился на спину. Из сломанного носа текла кровь.

– Скотина, – сквозь зубы выговорил шеф, – только попробуй устроить еще что-нибудь в этом роде. Убью.

– Может, самому хочется? – отплевываясь от крови, угрожающе произнес Шаха, поднимаясь во весь рост. Выглядел он куда внушительней своего начальника. – То-то я погляжу, цепляешься к ней все время. Злишься, что не дают, да?

Эта свежая мысль показалась Серафиме совершенно абсурдной, однако Тимур пришел в бешенство. Он побледнел, сжав кулаки, а в глазах у него читалась такая ярость, что Шаха невольно отступил на пару шагов, потом смачно сплюнул, развернулся и ломанулся через кусты.

Оба молчали, избегая встретиться взглядом. Наконец Серафима проговорила:

– Мне стало лучше… может, это вовсе не приступ? В прошлый раз я лежала неделю и не могла говорить.

– А я отошел в палатку, карту искал. Хотел посмотреть, где ближайшая антенна, – зачем-то отчитался Тимур.

– Вызовешь катер и сдашь меня, как предложила Элиза? Ладно… это даже к лучшему.

– Тебе ведь с нами не нравится?

– А кому понравится быть с теми, кто терпеть тебя не может?

– А ты? Разве не презираешь каждого из нас? – он скривился непонятной гримасой.

– Не знаю… что первично. Наверное, ты прав, все взаимно.

– Слушай, если я цепляюсь… То только по делу. Ничего личного.

– Да ладно, я вижу, как тебя раздражаю.

Он неопределенно качнул головой – то ли «да», то ли «нет».

– Ну… можно и так, наверное, выразиться, – медленно ответил он.

– Ничего, скоро придем на стоянку. Буду очень тебе благодарна, если поможешь найти мою группу. И вам будет лучше, и мне.

Тимур смотрел на нее, как обычно, прищурясь. В его глазах снова появилась тяжесть и неприязнь.

– Боюсь, из этой идиллии ничего не выйдет. Насколько я знаю, Кристина ушла на север.