Сила - стр. 46

Можем ли мы уверенно утверждать, что первобытный человек был сначала весь из себя духовный и всюду видел проявления духа, а затем открыл для себя силу и невольно описывал ее так же, как и дух? А может, он как раз дух описывал по аналогии с силой? И это только для языковедов говорить о силе труднее, чем о духе? Не будем забывать: дух в языке описывается как газ, но само слово «газ» было придумано лишь в середине девятнадцатого века. По историческим меркам языка – это очень молодое понятие, которое еще развивается.

Вглядываясь в первобытные культы, мы можем уверенно заявить, что все они были магическими, а значит, строились на основе охоты за силой. Слово «дух» не имело в древности того значения, которое придала ему поздняя христианская теософия. Дух для древних – это то, что остается от человека после смерти. В сущности – это то в живом, что остается после разложения плоти и станет духом предка. Именно поэтому и не рождалось понятие газа, пока химия и физика не пришли к потребности дать имя обнаруженным в действительности явлениям.

В действительности древних людей были духи, и был воздух, но не было газов. Поэтому языковед и вынужден встраивать в свое описание невыразимую на человеческом языке субстанцию. Но зато древние знали жидкости и прекрасно видели, что сила ведет себя сходно с жидкостью, которая заполняет емкость, зовущуюся телом. Но какое из тел заполняет эта жидкость?

Ни анатомия, ни физиология не видят силу в физическом теле, хотя и не могут оспорить ее присутствие.

Сам по себе пересмотр того, как русский язык говорит о силах, позволяет задаться множеством вопросов и рассмотреть самые разнообразные грани понятия «силы». Все языковые примеры кажутся очевидными и при первом столкновении с ними не вызывают удивления в силу своей привычности и понятности. Но эта понятность кажущаяся и определяемая именно поверхностным пониманием и, так сказать, пробеганием на скорости.

Стоит только задержаться вниманием на таком выражении, как все становится странно и удивительно. И в первую очередь проступает жидкостная природа сил.

«Будучи невидимой субстанцией внутри человека, силы, тем не менее, сильно отличаются от духа. Во-первых, с силами (но не с духом) связано представление о расходуемости и восстанавливаемости. Во-вторых, силы, никак не связанные с потусторонним миром, не представляются столь же легкой субстанцией: дух можно вдунуть, а силы нормально влить, дух из человека улетает, а силы – утекают» (т. ж., с.77).

Силы вливаются и утекают. Никакой действительной аналогии с духом в этом нет. Есть аналогия с водой, с жидкостью. В таком случае силу надо бы пить… Но есть одно несоответствие. Это уже описанный способ «расходуемости и восстанавливаемости» сил. Он не похож на работу желудка, он похож на работу легких. И даже то, что при усталости, то есть при исчерпаемости сил, нужно передохнуть, отдышаться, перевести дыхание, говорит о явной связи сил с легкими.

Однако этот путь мало что объясняет, поскольку уводит в физиологию дыхания, а от нее в физическую химию окисления или в биохимию расходования и насыщения крови кислородом. Если бы это было верным, то и «нет сил пошевелить мозгами» относилось бы к обмену веществ. Однако язык уверенно видит силы там, где никакой биохимии просто нет места. Хоть в той же самой силе воли или силе духа. Кстати, сила духа естественна для русского языка, а вот дух силы звучит странно. Как более древнее слово «силы» оказалось сочетаемо с гораздо большим числом слов, чем слово «дух».