Штрафное проклятие - стр. 23
Через некоторое время весь их взвод, разбитый на отделения, стоял в едином строю. Шустрые молодые лейтенанты своими громкими командами, бегло выкрикивая фамилии штрафников из списков, распределяли тех по другим взводам их роты. То же самое проделывали в стороне другие лейтенанты с остальными штрафниками. А вскоре каждый из них строевым шагом подошел с докладом к нескольким подъехавшим верхом на лошадях представителям командного состава, что легко было понять по обмундированию и знакам различия на петлицах и нарукавных шевронах.
– Похоже, это наш командир, а с ним его заместитель и ротный политрук, – шепотом прокомментировал увиденное разведчик.
Ночь Виктор крепко спал. Он пригрелся у дальней стенки взводной землянки, где прижался спиной к спине своего нового друга, а потому спокойно спал и видел добрые сны. Ему снился родной дом, ругающая его за опоздание на работу мать, чего в реальности с ним никогда не случалось. Потом долго и внимательно слушал что-то рассказывающего ему друга, которого обязал отдать родителям, на следующий день после своего ухода в армию, зарплату. Наконец пытался догнать того самого начальника цеха, кто внял его просьбе и отпустил на фронт, хотя мог бы этого и не делать, чем, возможно, сохранил бы Виктору жизнь.
– Вставай, Витек, пробуждайся, – легонько толкнул парня в плечо разведчик, – а то проспишь предстоящий бой и ничего в итоге не увидишь. Придется мне одному, без тебя сегодня на смерть идти. Я бы, конечно, рад, если оно так. Но тут, брат, не забалуешь. Хочешь не хочешь, а придется вместе.
Молодой солдат не оценил фронтового юмора. Нехотя поднялся с нар, все еще не осознавая, что уже скоро должен произойти старт чего-то страшного для него самого и для всех бойцов в его штрафной роте. Избавление от смертного приговора он считал наивысшей удачей для себя на сегодняшний день. Зачисление в списки нового для него подразделения, наименование которого еще не врезалось в сознание молодого бойца чем-то тревожным, никак не будоражило его сознание. Новые лица, новая обстановка, новые командиры и политработники. На вид ничего страшного. Все обыденно, по-военному, по-фронтовому. Даже тревожное лицо нового друга, тепло спины которого помогло Виктору выспаться, пока не говорило ему абсолютно ничего.
– Дай-ка винтовку свою, – строгим тоном произнес разведчик и протянул руку к оружию молодого солдата.
Тот послушно передал ее товарищу. Опытный боец попытался открыть затвор, но механизм ему не поддался. Он оглядел цевье и приклад, потом ствол. Затем прильнул глазом к прицелу и, сделав недовольное выражение лица, произнес:
– С таким дерьмом ты много не навоюешь. Прицел набок сбит. Затвор словно каменный, совсем не открывается.
Он с недовольным видом еще раз повертел винтовку в руках и с упреком обратился к Виктору:
– Куда же ты вчера смотрел, когда получал и расписывался за нее?
– Не ругай парня! – вступился за молодого бойца один из солдат в землянке. – Тут у каждого четвертого оружие не в порядке. Все, что выдали, было подобрано на поле боя. Вчера многие к взводному подходили, возмущались. Спрашивали: как воевать с этим будем? Он узнавать ходил к начальству и сказал потом, что если мы хотим хорошие винтовки, то, будьте любезны, сами добывайте. Там, за передком, их видимо-невидимо.