Шея ломается со звуком Хрясь - стр. 3

Собака, воя, припала к мешку, лежащему на асфальте.

Держась за бок, я перешёл на шаг и увидел человека… точнее, избитого в месиво парня. Лицо – один сплошной лиловый синяк. Рот напоминал измочаленную губку. Майка изодрана. Рука неестественно выгнута.

Я вмиг протрезвел… сел на корточки, достал телефон и, прижав два пальца к артерии, с трудом нащупал пульс.

– Служба спасения, – раздался женский голос в трубке.

– Тут мальчика избили до полусмерти.

– Скажите, где вы?

Я назвал адрес. Своё имя, фамилию… облокотился на кирпичную стену и сполз на асфальт.

Нос парнишки был вывернут, и по щеке к шее сползала багровая струйка крови.

К горлу подступила тошнота… прижав кулак к губам, я смотрел, как пёс, поскуливая, лёг возле хозяина и положил на грудь морду.

Не знаю, сколько прошло времени, но вдалеке послышалась сирена, и гул всё нарастал… На повороте, сбив мусорный бак, резво въехала скорая и, забравшись двумя колёсами на бордюр, осветила стену позади меня.

Вытащили носилки, парня аккуратно погрузили в кабину, и когда фельдшер захлопнул дверь, пёс встал на задние лапы и стал скрести когтями.

– Это ваш?

Кручу головой.

Лая на задние двери, пёс побежал ко мне и, скуля, принялся биться мне в ноги.

– Он, видимо, хочет с хозяином.

– Не полу… АЙ!!! – Пёс вцепился фельдшеру в штанину и стал дёргать из стороны в сторону. Потеряв равновесие, тот грохнулся на асфальт. Выбежал водитель и принялся оттаскивать. Тащил за холку, перехватывал за шею… пришлось идти на подмогу. Рыча и лая, она снова принялась прыгать на задние двери скорой.

– Залезайте, – рявкнул водитель.

– Вы это мне?

– А ты ещё кого-то здесь видишь? Эта псина перегрызёт тут всех, если мы её не возьмём.

– А причём тут я? Я просто помог.

– Вот и помогай до конца. Как парнишка придёт в себя – узнаем, кому из родственников сможете передать пса.

– И родственникам вы не передали? – спросил я, когда подозреваемый закончил свой рассказ.

Тот лишь покачал головой:

– Мутная история, у парнишки осталась одна тётка в другом городе, и та ничего не захотела слушать. И к тому же этот пёс… – он опустил голову, разглядывая колени. – Преданный. Видно было, что он любил парнишку.

Я сделал пометку в журнале, обведя слово «Бруно» в кружок. Если история о том, как к подозреваемому попала собака, прояснилась, то как она оставила разодранный ошейник в доме убийства, оставалось загадкой.

В деле значилась фотография ошейника Бруно и телефон, написанный на внутреннем обороте кожаного подклада, по которому следовало звонить, если пёс потеряется. Мы успели пробить телефон – он совпадал с номером парня, неделю назад попавшего в неотложку.

– Тогда, – говорю я, закончив вести заметки, – почему вы не отдали пса, когда парнишка пошёл на поправку? Судя по записям… – я сверил показания его лечащего врача, – его должны выписать со дня на день. И вы навещали его три раза?

– Два раза.

Я сделал ещё одну пометку – не соврал. Конечно, нам известно, сколько раз он навещал мальчишку, даже точное время. Всё отражается в журнале посещений.

Постукивая колпачком ручки по столу, я ждал продолжения. Как же так оказалось, что он, да ещё и вместе с псом, оказался на месте преступления?

Экспертиза показала совпадение найденного клока шерсти, не говоря уже про порванный ошейник, застрявший между диваном и журнальным столиком. Но зачем брать собаку на убийство? Этот замкнутый мужчина не выглядит слабоумным маньяком… Здесь что-то другое. Совпадение или…