Шёпот глухой горы - стр. 3
– Готова?
Карина кивнула. Я нажала на звонок. Подумала было, что, может отец спит, но за дверью послышались шаги, и нам сразу открыли.
– Девочки мои, проходите.
Папа стоял перед нами. За эти десять лет, он, безусловно, сдал, а болезни окончательно его подкосили. Ему было всего 55, но в волосах уже пробивалась седина, а рукой он тяжело опирался на палочку.
– Папа, – я обняла его, пытаясь вдохнуть знакомый запах, но в этом доме все пропахло лекарствами. И горем.
– Привет, – Карина слегка потрепала его по плечу, а он и не настаивал на большем. Впрочем, папа всегда был довольно холоден, я удивилась, что сейчас он ответил на мое объятие.
– Пойдемте, я сегодня получше, смог съездить в Регенэк, купил пирог, будем пить чай. И Кира скоро придет.
– Может, дождаться ее?
Карина опять закатила глаза. Но мы все равно будем жить с этой девочкой в одном доме, что она пытается оттянуть?
– Ничего страшного, пока чай заварится, пока мы поговорим… Она всегда приходит вовремя.
Тяжело опираясь на трость, отец пошел в кухню. Мы занесли наши сумки в гостиную. Карина уже собралась идти наверх искать нашу спальню, но я ее остановила.
– Подожди, давай поможет папе накрыть на стол.
– Ты же видишь, все не так плохо, он даже ездил вниз сегодня, – но она покорилась. Все-таки вид отца впечатлил и ее. Наверное.
Впрочем, помощи от Карины особо не было. Она сидела за столом и рассматривала с окна вид на поселок, ведь дом стоял на возвышении, будто гора на горе. Мы с папой расставляли чашки, тарелки, пирог.
– Может вы голодные? У меня, правда, ничего не готово на ужин, я обедал макаронами из паста бокс, а Кира ест в школе, но…
– Папа, все в порядке, мы брали еду в макдональдсе на заправке. А ужин я приготовлю. Садись уже, отдыхай.
Мы наконец уселись, и какое-то время обсуждали пирог, и эльзасскую еду, которая не похожа на парижскую, да и в целом на французскую. В детстве отец часто рассказывал нам про Эльзас. Он был коренным жителем, и восхищался здешней культурой, природой, диалектом, архитектурой. Тогда он еще не закрылся от мира, и возил нас в Страсбург, Кольмар, красивые места в вогезских горах. Помню, как мы взбирались на Каскад Нидек, и Карина чуть не свалилась с горы, испугавшись собаки какого-то туриста.
Мне стало уютно, хотя той атмосферы детства уже не было. Да и отец говорил все меньше, а потом вздохнул:
– Девочки, я знаю, что много лет вас не видел, редко звонил. Но несмотря на это, вы бросились ко мне, как только я написал.
– Пап, все в порядке, на то были причины.
– Да, но у меня есть еще семья, и я не должен был забывать про вас.
– Но мы могли бы тоже чаще звонить тебе, навещать, – Карина пнула меня ногой под столом, но я продолжила. – Просто мы были детьми, и не знали, что сказать.
– Вот именно, вы были детьми, это я несу ответственность за наши отношения. Я вам очень благодарен, что вы приехали, и постараюсь загладить свою вину как смогу. Надеюсь, еще не поздно.
По лицу Карины я видела, что ей так и хочется прокатиться на счет пафосности этой речи, но папа никогда не говорил о чувствах, так что пусть делает это, как умеет.
– Конечно, не поздно, – с жаром сказала я. – И все таки, не вини себя слишком сильно. Смерть Софии была ужасным потрясением, и Кире ты явно был нужен больше, чем нам.