Шёпот глухой горы - стр. 1

Дождь пошел в аккурат когда я свернула на кольцевом перекрестке с трассы по направлению к городкам в горах. Неудивительно, даже место, куда мы едем, можно перевести с немецкого как переиначенный «дождливый угол». Говорят, из-за полугодовых ливней здесь периодически выходит из берегов местная речушка, впрочем, обходится без жертв, словно природа сама заготовила это место под вечную серость и воду.

Карина закинула ноги на парприз. Я скосила глаза. Еще немного, и она отстегнет ремень безопасности, чтобы развалиться в кресле на полную.

– Убери ноги, пожалуйста, – спокойно прошу я.

– Слушай, мы едем уже пять часов, у меня все онемело. Нужно хоть немного вытянуться, – почти рявкает она. – Я потом протру влажной тряпкой твою прекрасную машину, – докидывает слегка покорно.

– Дело не в грязи. По правилам дорожного движения запрещено класть туда ноги.

– О Боже мой, – хлопает Карина себя по лицу. – Как же ты задрала со своей генетически заложенной правильностью.

– Это из уроков в автошколе, по-моему ты тоже там училась.

– Я училась там водить, а не быть занудой. И вообще, ты же помнишь, что я буду брать твою машину, чтобы спускаться в город?

– Да, – эта идея не нравилась мне с самого начала, но по-другому Карина не соглашалась поехать, так что мне пришлось смириться и проверить, точно ли моя страховка покрывает все риски.

– Но я не думаю, что тебе понадобится часто спускаться, это же не Париж, никаких развлечений там особо не будет.

– Не волнуйся, я найду чем заняться.

– Мы едем, чтобы проводить время с папой, – еще не договорив, я поняла, что эта фраза вызовет очередной язвительный комментарий.

– Ты прямо как моя мама, когда она меня отправляла к нему в детстве. «Ты едешь туда, чтобы общаться с твоим отцом, а не играть в приставку», – ее голос, и до этого будучи не самым приятным, стал почти каким-то противным.

Я решила, что пока не время развивать эту тему. Дождь усиливался, и я с трудом разглядела табличку, сообщавшую, что мы въехали в Регенэк. Внизу мелким шрифтом было написано название городка на эльзасском диалекте, но его я прочесть не успела. Машина стремительно ворвалась на узкую дорогу. Мы проехали реку, начальную школу, вокзал. Возле него дети из одного школьного автобуса, привезшего их из средней школы в другом поселке, пересаживались в следующий автобус, на лобовом стекле которого висела бумага с крупным словом «ВИЛЬДЕРУПТ».

Карина тоже обратила на это внимание.

– Это туда мы едем?

– Да, – согласно навигатору, выехав из городка, я должна буду свернуть на ответвляющуюся дорогу.

– Как думаешь, она среди этих детей?

– Ты про Киру?

– Наверное, мне как-то все равно, как ее зовут.

– Не знаю, возможно.

Проигнорировав указатель, сообщавший, что по главной дороге до следующего городка 7 километров, я свернула на разветвлении. Машина поднималась по крутой горе, серпантины были такими резкими, что ехать нужно было медленно, ведь можно в любой момент слететь на мокром асфальте.

Говорят, что водителей не укачивает, но когда я преодолевала последний поворот, голова закружилась. Карина молчала, сжав губы.

– Меня сейчас вырвет, – сказала она, когда мы наконец выехали на прямую дорогу.

– Уже все, дыши глубже.

– Мы что, на вершине горы?

– Да.

– Черт, – Карина прижалась к окну, рассматривая дорогу, которую мы только что преодолели, с высоты. – Отсюда реально пешком не спустишься, только машиной.

– Или велосипед, как вариант.

– Ага, и сорвать себе все колени, пока будешь подниматься.

– Или во время спускаться разогнаться так, что не сможешь затормозить, и слететь с горы.

– И упасть лицом прямо в кучу навоза, – Карина указала на овец, которые паслись на участках вдоль подъема на гору.

Она рассмеялась, я представила себе эту картину, и мне тоже стало смешно. Мы хохотали, впервые с тех пор, как в Париже встретились у метро и, сев в машину, отправились в путь.

В детстве нас с Кариной смешило то, что мы сестры только по отцу. Приезжая на каникулы, мы постоянно украдкой рассматривали папу и говорили друг другу, какое у кого сходство.

В последний раз мы виделись больше десяти лет назад, за три месяца до того, как у отца перевернулся мир. Тогда мне уже было четырнадцать, а Карине еще не исполнилось десяти. Ей все еще было смешно, а меня вдруг все стало раздражать. Я больше не хотела играть в семью, я хотела нормальных родителей, и нормальный братьев с сестрами.

Возможно, это было начало конца наших сестринских отношений. Встретившись с Кариной неделю назад, я сразу поняла, что той милой девочки больше нет. Она превратилась в красивую, но грубую девушку. Я уговаривала себя, что в нашем напряженном нынешнем общении виноват ее сложный характер, но и я вела себя не самым лучшим образом. Я знала, что еще два года назад она переехала в Париж, но ни разу с ней не встретилась, хотя мы жили почти в соседних районах.

Мы ехали по прямой к Вильдерупту, поселку, где нам впервые за много лет предстояло встретиться с папой, и не только. Карина, видимо, все еще боролась с укачиванием. Поселок был окружен густым лесом, перетекавшим из горы на гору, и начался он уже здесь, вдоль дороги.