Шаг в Безмолвие - стр. 57
Отряд его всадников появился у переправы в сумерках. На другой стороне, примерно в четверти лиги от берега, виднелось множество ярких точек: горели походные костры.
– Их там целая орда! – доложил Искандеру командующий эквистерией. – Если они поймут, что нас меньше, то перейдут реку и нападут.
Царь задумался.
– Разожгите вдвое больше костров, чем у них, – велел он. – Пусть северяне думают, что у нас тут огромная армия.
Ночь прошла спокойно, хотя ни один из воинов Искандера не сомкнул глаз.
Весь следующий день они создавали видимость присутствия у переправы нескольких сотен всадников: шумели, скакали туда-сюда, звенели оружием. На другом берегу было тихо. Похоже, варвары наблюдали за ними.
Ночью оба берега еще ярче запылали желтыми сполохами костров. Создавалось впечатление, что и к танарийцам и к варварам за день пришло подкрепление.
– Что-то здесь не так, – нахмурился Искандер. – Кажется, мы с северянами играем в одну и ту же игру.
Утром на реку опустился густой туман, и царь решил под его прикрытием подойти к переправе и посмотреть, не ошибся ли он в своих подозрениях. Вокруг было тихо – ни стрекота птиц, ни шуршания камыша… Искандер спустился к плотам, осторожно ступил на первый… и вдруг услышал вполне узнаваемое журчание. Он пригляделся: на одном из плотов посреди переправы стоял высоченный варвар в меховой безрукавке. И преспокойно мочился в реку.
Искандер на мгновение замер. Нужно было что-то сказать или сделать, но он впервые не знал, что именно. Отступить? Поздно. Нападать – глупо. И опасно. Требовать объяснений? Но северянин, вполне вероятно, не знает их языка. И тогда танарийский царь сделал единственное, что в тот момент показалось ему подходящим: он подошел, приподнял подол туники и зажурчал рядом.
– У тебя девятнадцать воинов и столько же лошадей, – на вполне сносном южном наречии сообщил ему варвар, когда они оба закончили. – Я проверил.
Значит, не показалось. За ними действительно наблюдали.
– У тебя немногим больше, – предположил Искандер. – Двадцать?
– Двадцать три, – уточнил северянин. – Было тридцать. Семеро погибли по дороге сюда.
Он внимательно оглядел танарийского царя и вдруг рассмеялся:
– Никак не привыкну к тому, что вы носите платья. Это же бабская одежда, ты разве не знал?
.
Когда женщины в сопровождении нескольких воинов перешли на другой берег, Искандер приказал своим всадникам двигаться на юго-восток вдоль русла Первого Зубца. До заката они успевали пройти еще пару лиг.
В мягких сумерках, когда солнце еще не полностью спряталось за горизонт, отряд остановился. Воины принялись раскладывать костры и занялись шатрами; жрицы на этот раз отказались от их помощи и развели огонь сами, равно как и натянули палатку. Искандер сдержал обещание и прислал еще одеял, которые Зелия постелила на землю. Стало если не мягко, то хотя бы вполне терпимо.
– А теперь идем купаться, – скомандовала старшая из воительниц.
– Может, лучше дождемся темноты? – предложила Солан. – Вдруг кто-нибудь проберется следом и станет подсматривать?
– Тогда это будет последнее, что увидят его бесстыжие глаза.
Они дошли до реки, спустились на берег там, где сход был пологий, и устроились за невысокими, но густыми кустами. Прислушавшись и убедившись, что поблизости никого нет, царевна и жрицы скинули туники и осторожно зашли в воду. Она была теплой и ласковой – вниз по течению уплывала усталость, в темной глубине растворялись тяжелые мысли, тело насыщалось прохладой и свежестью. Девушки вдоволь наплавались, окунаясь с головой, плескаясь и брызгаясь, и Зелия, выбравшаяся на берег первой, с улыбкой наблюдала за ними. Впрочем, долго сидеть в воде она им не позволила: нужно было успеть обсохнуть и вернуться в лагерь к ужину, пока совсем не стемнело.