Сердце под прицелом - стр. 28

А вот Косыгина между тем все-таки пришлось позвать – забилась раковина в кухне. Он явился сразу после звонка, и двадцати минут не прошло.

– Снова что-то сломала? Тебя вообще одну оставлять нельзя, – заявил, окатывая меня взглядами с головы до ног. На животе пару раз задержался. Весь раскраснелся. Я, естественно, тоже. – Вот вам и День Победы! – пошутил, намекая на зачатие и заставляя тем самым смутиться еще сильнее. – Когда на выход?

– Скоро, – буркнула я.

– Обиделась, что ли? – придержал за локоть. – Э-э… Ну я же ничего такого… Так ляпаю… Ты же меня знаешь… – выдавал сбивчиво.

– Проходи уже.

– А покормишь?

– Покормлю.

Воды отошли по приказу – шестого, часа через два после полуночи. Я не спала. Как дура ждала Чернова. Но его все не было. И телефон упорно выбрасывал одно и то же:«Абонент временно недоступен».

Меня растрясло почти до паники. То ли от страха перед самими родами, то ли от осознания, что его все же не будет рядом.

Набирала в дороге снова и снова. Ответ был неизбежным.

«Да ему просто плевать на нас!» – смирилась в итоге.

Но стало так больно, что по щекам покатились слезы.

12. Глава 11. Привет, Морриконе

О том, что нашу группу сорвали с учений и перекинули в горы для выполнения реальных боевых задач, знали все, кроме Библиотеки. Ее типа решили не волновать. Я, конечно, в отличие от матери, иллюзий, будто навязанная жена трясется за меня, не строил, но учитывая ее проблемы с вынашиванием, резонно согласился с выдвинутым раскладом.

Горы прочесывали преимущественно ночью. Двигаясь колонной по одному, месили подтаявшую грязь узкой тропы. Глина липла к ботинкам, тяжелыми комками рвалась с подошвы, с шорохом валилась в расщелины между камнями.

Черное небо. Черные скалы. Черные тени.

Внутри, сука, все в скрутку. Опыт, внимательность, инстинкты, характер, банальная чуйка – все работало на максимум.

Ошибки тут не прощались.

Во время учений, если поранешь хуйню, получишь пару дополнительных километров в сыром бушлате. Здесь же ошибка – это груз двести.

Грязный, сука. Весь в поту. Насквозь провонявший гарью и тяжелым шлейфом мокрого металла. Даже в кожу въелось, будто насмерть. Неуспевающие сохнуть стельки в берцах прилипли к стопам, как куски льда. Но ко всему этому я привык настолько, что уже редко чувствовалось.

Внизу ущелья – костер. Заметил не только я, естественно, впередиидущие тоже тормознули.

Следом отозвалась рация:

– Группа, стоп. На позиции. Контроль.

Рассредоточились по склону. Бесшумно легли, вжимаясь в мерзлый пригорок. Устроили под щеки автоматы – холодное железо тотчас обожгло кожу.

В прицеле – полевые палатки, канистры, ящики с боеприпасами, раскиданное снаряжение, закопченные лампы, тот самый костер, семь человек вокруг него, еще четверо в стороне, двое у машины.

Говорили негромко. Слов не разобрать. Только приглушенное колебание голосов.

Сорвавшийся ветер принес из темноты снежную крошку, запах жареной дичи и едкий дым.

– Снаружи тринадцать, – ожила рация. – Левый фланг – костер. Центральный – следующая четверка. Правый – машина. Готовность.

Утопив приклад в плечевом суставе, согласно команде определился с мишенью.

Прицел – в голову. Палец – на спуске.

– Контакт – по сигналу.

И все замерли.

Дыхание замедлилось. В нитку вытянулось сердцебиение. По эмоциям – ноль. Полная сосредоточенность.