Сердце миров. Трилогия - стр. 14
ГЛАВА 3: ШАГ СКВОЗЬ БУРЮ
Дорога давалась Элину с трудом, будто сама пустыня сопротивлялась его движению, желая поглотить, удержать, заставить остановиться и остаться навеки потерянным среди бескрайних песчаных дюн. Ветер, раньше лишь мягко ласкавший его лицо, теперь свирепствовал с неистовой силой, превращаясь в живую стихию, что не только ослепляла его, но и пронизывала до самых костей, загоняя глубоко под кожу тысячи невидимых игл.
Он крепче прижал к себе сосуд с водой, стараясь защитить его от бушующего хаоса, зная, что если он уронит его, если хоть капля этой драгоценной жидкости пропадёт зря, весь путь окажется напрасным, а шанс на спасение этого мира будет утрачен. Глаза слезились от ветра, песок скрипел на зубах, застревал в волосах, забивался в складки одежды, но он продолжал двигаться, спотыкаясь, падая, вновь поднимаясь и делая следующий шаг.
И вдруг, сквозь песчаную завесу, словно рождаясь из самой пустыни, начали проступать странные фигуры – высокие, вытянутые, колышущиеся в такт бушующему ветру, не имеющие чётких очертаний, но всё же пугающе настоящие. Их тела, если их можно было так назвать, казались сотканными из тьмы и зыбкого песка одновременно: они переливались, исчезали и появлялись вновь, а их движения были лишены всякой логики, но в них чувствовалось одно – абсолютное намерение преградить ему путь.
Элин понял, что они не просто часть этой бури, они были чем-то большим – самой пустыней, её живым воплощением, её стражами, охраняющими древо, словно отторгающими любого, кто осмелится изменить ход истории. Они не издавали звуков, но их присутствие давило на грудь, сжимало разум, наполняло воздух вязким страхом, пробирающимся в сознание подобно яду.
Он стиснул зубы, зная, что отступить не может, зная, что единственный путь – это вперёд, несмотря на боль, несмотря на страх, несмотря на этих существ, что пытались отрезать ему дорогу. Он шагнул в их сторону, и тут же одна из теней резко двинулась вперёд, её силуэт исказился, вытянулся, на мгновение приняв зловещую, почти человеческую форму, прежде чем вновь раствориться в песке, оставив за собой лишь пустоту.
Но он не позволил себе колебаться, не позволил себе думать о том, что будет, если они решат напасть. Он просто шёл, прикрывая лицо одной рукой и удерживая сосуд в другой, пробиваясь сквозь бушующую бурю, игнорируя боль, не обращая внимания на песчаные вихри, что стремились сбить его с ног.
И вот, наконец, он увидел его – древо, высокое, величественное, но мёртвое, словно исполинский скелет, застывший в пустыне, охраняющий её безмолвие. Его ветви, сухие и изломанные, казались сгорбленными под тяжестью времени, его корни вросли в потрескавшуюся землю, но даже в своей смерти оно выглядело как нечто, некогда обладавшее невероятной силой.
Сделав последний рывок, Элин упал на колени у его основания, крепко прижимая сосуд к груди, ощущая, как тяжело поднимается его грудь от острого, песчаного воздуха. Всё вокруг всё ещё бушевало, но теперь он был здесь, он сделал это.
Он осторожно наклонил сосуд, и первая капля воды сорвалась с его края, ударившись о сухие, застывшие корни. Мир замер. Буря больше не выла, песок больше не кружился в воздухе, даже ветер утих, словно сама пустыня затаила дыхание, наблюдая за тем, что происходит.